"Роман Романов. "Заяц" (Сб."Остров пурпурной ящерицы")" - читать интересную книгу автора

чем вызвано нарушение связи, нам ничего не успели сказать.
Рация вновь потухла.
Мы знаем, что каждый блок, каждая деталь при выходе из строя
автоматически заменяется, запломбированные щиты мы не имеем права открывать.
Через отверстия жалюзи в рации создается необходимый температурный режим.
Что может влиять на нормальную работу аппаратуры? Мы сидели с другом
огорченные, не зная, что нам предпринять. Какой может быть дальнейший полет
без связи с Землей?
Луч Солнца стрелкой пробивал в иллюминатор, освещал постоянно одно и то
же место нашей кабины. Молча в тишине мы сидели друг против друга, думая об
одном и том же. Наши глаза, обращенные к экрану, с надеждой следили: а может
быть, все же произойдет какое-нибудь чудо - появится изображение или сигналы
вызова? Так мы сидели часами, наблюдая за лучом, лежащим на рации. Не
хотелось ни есть, ни пить, ни заниматься никакими делами. Я видел, как глаза
друга наливаются злобой, желанием ударить по мертвым приборам. Мы встали как
единый организм, не угадывая, а просто понимая, что хочет каждый из нас.
Наши желания были разные.
Он - свершить безрассудное действие. Я - предотвратить его желание.
Наши руки мгновенно встретились в воздухе, и в этот момент на гладкой
поверхности экрана мы увидели такое, что нас заставило забыть о поднятых
руках, забыть о всем величии могущества окружающего нас мироздания.
На поверхности экрана, а вернее уже на некотором пространстве от него,
находился совсем маленький, серенький живой комочек - мышонок. Он смешно
вхолостую перебирал ножками, пытаясь убежать... Но для него тоже
существовала невесомость. Он нечаянно оттолкнулся от поверхности экрана и
двигался в пространстве навстречу нам, несмотря на тщетные усилия бежать в
противоположную сторону, хлопотливо двигая маленькими ножками. Я бережно
взял его и, чувствуя в руках мягкое тельце, учащенные удары его сердца, как
будто всем своим существом ощутил запах Земли, родное Подмосковье, когда
точно так же, будучи мальчишкой, держал маленького воробушка - птенца,
упавшего из гнезда. Я смеялся, говорил какие-то ласковые слова, называл его
"зайцем"-безбилетником, а мой друг с дрожащими руками нетерпеливо ждал своей
очереди подержать, потискать в руках еще одно живое земное существо.
...Земля наконец вызвала нас.
Журналист вздохнул и прикоснулся губами к стакану. Он налил вина гостю
и себе, выпил и, покачав головой, спросил:
- Каким же образом мог попасть на космический корабль этот "заяц"?
- Можно предположить всякое. То ли с питательным блоком, то ли с
пакетами скафандров. Этого мы не могли узнать даже тогда, когда вернулись на
Землю. Но жизнь наша пошла дальше втроем. Да, втроем. Мы ясно ощущали, что с
нами есть еще один член экипажа. Во-первых, мы боялись, как бы он не
совершил опять своих прогулок по приборам. Мы были вынуждены ограничить его
круг действий и, как настоящую собаку, привязали на "цепь" - тоненький
шнурок.
В течение нескольких дней он уже к нам привык и не боялся нас. С
невесомостью он тоже как-то освоился, смирился. Было очень смешно смотреть,
как он, вися в воздухе, почесывал себя за ушком, облизывал лапки после еды.
Вообще ему невесомость не была в тягость. Стоило ему коснуться потолка
и нащупать ребро, шов кабины, как он цеплялся лапками и ловко передвигался в
радиусе длины шнурка.