"Жюль Ромэн. Белое вино ла Виллет " - читать интересную книгу автора

е. Монмартра.} около девяти или десяти часов утра, им порою приветливо
светило солнышко. Небо голубело над садами улицы Соль, а потрескавшиеся,
залитые золотом стены бывали похожи на только что вынутый из печи
деревенский хлеб.
Какое неожиданное и острое наслаждение доставлял им каждый предмет! Но
оно не удовлетворяло их, а скорее вселяло в них жажду других наслаждений. И
Бенэн, смакуя глазами какую-нибудь розовую стену, обыкновенно восклицал:
- А не отправиться ли нам в порт?
После полудня, когда Бенэн и Брудье спускались по одной из извилистых
улиц квартала Сен-Жорж, воздух бывал насыщен дождевой пылью, которая не
падает и не подымается, а как будто рождается из уличной толпы и домов,
струится из глубины этажей, как грустная песенка. Тогда Брудье умолкал, а
Бенэн спрашивал его:
- О чем это ты, старина?
- Я думаю о том, что сейчас, вероятно, очень недурно на пристанях ла
Виллет.
Если приятели находились в центре, они держали путь по направлению к
Восточному вокзалу, добирались до него узенькими переулками, попадали на
улицу Реколлэ и выходили на канал. Это прекрасная и далекая страна. Пестрые,
как птицы, лодки стоят рядом в тихих бассейнах. Завод вздымает к небу семь
черных чугунных труб. Они встают одна за другою перед прохожим, как ряд
приказаний, и внушают ему мысль об абсолютной власти, которая не считается с
нашим благополучием.
По левому берегу канала приходится идти среди груд штукатурки и
низеньких домиков, в которых ютятся кабачки. Дальше тянутся шлюзы с
примыкающими к ним чахлыми садиками. Канал расширяется, вода в нем
опускается ниже. Виднеется бассейн, притаившийся около тоннеля, как крот
перед своей норой.
Бенэн и Брудье пересекали наружный бульвар и добирались до доков. Там
порт замыкается в себе самом; там он живет уединенной и напряженной жизнью.
Париж остался где-то позади; его нет, больше того - он забыт. Есть только
водная ширь, жаждущая поглотить в себе небо, грубая мостовая набережных, на
которых подошвы сапог растаптывают чужестранное зерно, подъемные краны,
амбары, полные тени и запахов. На верхушке однопролетного моста,
перекинутого через бассейн, часы отсчитывают время.
Приходя сюда из Бютт, Бенэн и Брудье попадали прямо на площадь Бич и к
докам. Они усаживались на скамейке или на тумбе; облокачивались на перила
разводного моста; но какое-нибудь судно требовало пропуска; приходилось
удаляться; и когда мост подымался, как бы выталкиваемый четырьмя кулаками,
Бенэи говорил Брудье:
- Хорошо бы распить бутылочку в П_о_с_о_л_ь_с_т_в_е.

П_о_с_о_л_ь_с_т_в_о нравилось им своим местоположением, интимной связью
с гаванью и удаленностью от стольких вещей этого мира.
Душа их испытывала там довольство. Какое неприятное событие могло бы
отыскать ее в П_о_с_о_л_ь_с_т_в_е и наполнить тревогою?
Посетители П_о_с_о_л_ь_с_т_в_а каждый раз менялись. По крайней мере,
Бенэн и Брудье не узнавали ни лиц, ни признаков, отличающих человека от
остальных людей; но совокупность пьющих оставалась той же. Из массы
мимолетных посетителей складывалось одно неизменное лицо. Группа людей