"Жюль Ромэн. Преступление Кинэта ("Люди доброй воли" #2) " - читать интересную книгу автора

же, самая остроумная версия имела бы ценность только постольку, поскольку ее
подтвердил бы допрошенный отдельно Легедри. Нужно, следовательно, как можно
скорее встретиться с Легедри, сделать ему соответствующее наставление.
Невозможно все совместить. Нет даже главной причины, обусловливающей ту
или иную необходимость. Все причины главные, и все необходимо.
Кинэт вытаскивает чемодан на кухню, открывает его, освобождает стол,
чтобы складывать на нем каждую вещь в отдельности. Он откашливается
несколько раз, усиленно моргает, движеньем плеч старается освободить шею от
тисков одежды. Ищет в тайниках своего существа всей возможной полноты
внимания. Производит в механизме своего ума то изменение скоростей,
благодаря которому каждое восприятие четко обособляется, как будто пользуясь
за собственный счет особым потоком разума, а внутреннее время каждую секунду
отмечается вспышками, словно электрическая рампа.

* * *

Часом позже он все еще трепетал, готовый сжаться или ринуться куда-то.
Но и следа расслабляющей тревоги не осталось в нем. Весь страх его
превратился в натиск. Содержимое чемодана было выложено на столе. Каждая
вещь подвергалась тщательному осмотру, словно механизм, объем, вес и
упругость которого выверяются десятком испытательных приборов. Пара носков,
приобретенных на толкучем рынке, были брошены в печку, вместе с наволочкой,
женским чепцом и туфлями, мужскими или женскими - неизвестно. Все эти вещи,
разумеется, не имели никакого отношения к убийству на улице Дайу, но могли
вызвать ряд вопросов.
Остатки пепла рассыпались в печке. Кинэт заранее бросал вызов
следствию.
"Да, господа, этот чемодан принадлежит некоему Огюстену Легедри,
который исполняет иногда мои поручения и выискивает у старьевщиков книги и
переплеты. Как я с ним познакомился? Однажды он пришел ко мне и попросил у
меня работы. Почему здесь этот чемодан? Потому, что Легедри принес его ко
мне на неделю, сказав, что он меняет квартиру и не будет иметь постоянного
местожительства, пока не найдет помещения по своему вкусу. Подозревают, что
он совершил преступление, имевшее место где-то поблизости. Это меня очень
удивляет".
В этот миг он услышал, что кто-то пытается открыть наружную дверь. Он
вздрогнул, но нисколько не растерялся. "Это клиент. Я не отзовусь". Однако
он поспешно засунул вещи обратно в чемодан и снова положил его за кретоновый
полог, в заднюю комнату. Потом полюбопытствовал узнать, кто пришел к нему.
Когда он осторожно направлялся К двери, ему пришло в голову, что
черновая версия, сочиненная им, грешит несоответствием с его визитом на
улицу дю Шато и с тем, что он говорил там.
"Я исправлю это".
Ибо теперь у него была уверенность, что он успеет "исправить это".
Неужели Полиция действительно могла нагрянуть к нему? Ребяческий страх
внушил ему эту мысль.
"Не так уж они гениальны!"
Вот тут-то он и открыл дверь Жюльете Эзелэн.

III