"Ольга Романовская. Дама с единорогом " - читать интересную книгу автора

кончилось. То, что она видела, лишь немного видоизменяясь, тянулось из года
в год: возмущенные повышением оброка, вилланы роптали, их жены и дети либо
плакали, либо с отрешенными лицами ставили перед управляющим корзины с
яйцами, по привычке проклинали всех и вся старики. Что ж, жизнь устроена
так, что одни работают на других. Да и чего стыдиться ей, баронессе Уоршел:
ее отец за всю свою долгую жизнь не повесил ни одного своего крестьянина, а
если кто и умирал, то в этом не было ни его, ни, тем более, ее вины.
Крестьяне должны трудиться на земле и честно делиться со своими
сеньорами заработанными деньгами; сеньоры же берут на себя обязательство
предоставлять им в аренду землю и защищать их. Жанна была убеждена, что это
справедливо и что так было, так есть и так будет всегда.
Ее рассеянный взгляд наткнулся на крестьянина, безуспешно пытавшегося
сдвинуть с места тяжело нагруженную повозку. Впряженные в нее быки жевали
жвачку и никак не реагировали на окрики и удары бичом. Приглядевшись,
баронесса поняла, что колесо повозки попало в яму, так что бичом делу не
помочь.
Жанна нахмурилась:
- Эй, чумазая рожа, оставь быков в покое! Вместо того, чтобы бить их,
вытащи из ямы колесо.
Крестьянин не обратил на нее внимания. Или просто не услышал.
- Эй, ты меня слышишь? Я к тебе обращаюсь, а не к пустому месту!
Поняв, что обращаются именно к нему, крестьянин остановился и
почтительно вытянулся перед госпожой. На его лице застыло выражение тупого
подобострастия.
- Ты оглох? - прикрикнул на него своим грубым, с хрипотцой, голосом
барон. - Слышал, бараний хвост, что тебе приказали? Вытаскивай колесо,
недоумок!
Крестьянин вздохнул и исподлобья посмотрел на господина.
- Быков им жалко, а человека за медяшку сгноят! - пробурчал он. - Две
шкуры с меня спустили в поле, обобрали, как липку, а животину пожалели! А
теперь мне еще и воз на своем горбу тащить.
Крякнув, он в сердцах бросил вожжи и, навалившись, приподнял повозку и
сдвинул ее с места.
- Господин, господин, не губите! У меня дети малые! - Проскользнув мимо
слуг, в ноги барона кинулась женщина с младенцем на руках. - Велите не
наказывать мужа из-за какой-то монетки. Я и мои детки век за Вас Пресвятой
Деве молиться будем!
- Пошла прочь, не мешайся под ногами! - Уоршел грубо толкнул ее носком
сапога. - Надо было работать, а не в подоле приносить!
- Смилуйтесь, добрая госпожа! - Она на коленях, заслоняя своим телом
ребенка от возможных последующих ударов, подползла к Жанне. - У Вас сердце
доброе, пожалейте моих детей. Одно лишь Ваше словечко! Их ведь у меня
десяточек...
Она уткнулась лицом в каменные плиты и вцепилась скрюченными пальцами в
платье баронессы. Та переменилась в лице, скривилась и, вырвав из ее рук
материю, как и отец, брезгливо оттолкнула несчастную носком сапожка. Но
крестьянка не теряла надежды. Она склонилась к ногам госпожи и принялась
целовать подол ее платья.
- Да уберите же ее! - в сердцах крикнула Жанна. - Она умалишенная!
Слугам стоило большого труда оттащить заливавшуюся слезами