"Владимир Романовский. Год Мамонта" - читать интересную книгу автора Он медленно и методично, не прерываясь, выпил кружку вина и налил еще.
- Это хорошо, что ты ничего не понимаешь, - удовлетворенно сказал он. - С самим собой мне говорить надоело, а делиться сомнениями с другими опасно стало. - Он мудро и пьяно покивал. Рядом с тарелками и кружками на столе лежали заряженный арбалет и кинжал без ножен. Арбалет тяжеловат. А кинжал в самый раз. Если бы можно было незаметно освободить ногу, а потом перетереть обо что-нибудь шелковый шнур, связывающий руки, а потом неожиданно прыгнуть на эту жирную ниверийскую свинью, хватая в прыжке кинжал, и воткнуть кинжал в жирную шею, было бы здорово. А потом спокойно уйти из этой дурацкой и душной ниверийской постройки, украсть коня, и ехать к своим, сметая по пути отряды ниверийцев, вступая в сражения с драконами, пугая колдунов, проявляя доблесть - было бы совсем замечательно. - ...учились мы все в Кронинском Университете. Это типа школа, но для почти взрослых. Впрочем, чего это я объясняю, ты все равно не понимаешь, да и вообще для артанцев школа - развлечение для развратных ниверийцев, да? Для нас это место, куда юных отпрысков отсылают, чтобы под ногами не болтались. Ну так вот. Ходили мы туда, стало быть, втроем. И были у нас сперва, как сейчас помню, обычные имена. Но Университет - особое место, и рано или поздно каждый получает кличку. Комод помолчал, глядя в одну точку пьяными глазами. Мальчишка безучастно смотрел на единственное в комнате окно, не проявляя ни особого интереса к монологу, ни особой скуки. Смирился мальчишка. Это хорошо. Комод снова погрузился в воспоминания. - А вожаком он стал как-то естественно и неожиданно, - сказал он Говорят, когда он только поступил в Университет, били его здорово. А он терпел. И никому не жаловался. И его стали уважать. А потом слушать. А как мы с Хоком пришли, он уже был самый влиятельный во всем заведении, представляешь? Наставники его боялись. А он выбрал нас, именно нас, себе в друзья. Нас двоих. Только друзья - это просто слово такое. А на самом деле мы просто начали ему служить. Сами не заметили. Мы, потомки знатных родов, были... и есть... на побегушках у какого-то безродного провинциала. Вот так оно и бывает. Сложная штука жизнь. Комод замолчал. За дверью послышался шум. Комод ждал, когда он затихнет. Шум не затихал. Истошно заорала женщина. Зарычал мужчина. - Нет покоя, - сказал Комод. Он поднялся и тяжело двинулся к двери. Отодвинув засов и открыв дверь, он высунулся в коридор, оценивая положение. Вышел. Орущую женщину он водворил обратно в ее комнату, а мужчину, не слушая энергичных возражений и страшных угроз, скинул с лестницы. Вернувшись в комнату, он запер дверь, сел на прежнее место, и снова уставился в пространство. Мальчишка все так же безучастно смотрел на окно. - А только не нравится мне что-то, - Комод понизил голос. - Сегодня он глава Рядилища, завтра он первый человек в государстве, первее Великого Князя, который и так, впрочем, никогда первым не был. Ну, хорошо. Ничего страшного в этом нет - должен же кто-то быть первым человеком в государстве? Не он, так другой будет. Да. Но. - Комод поднял указательный палец и показал им на что-то, по диагонали вверх. - Тревожно мне что-то. То какого-то мелкого князя казнили по подозрению. То священников потеснили. То запретили |
|
|