"Владимир Романовский. Русский боевик" - читать интересную книгу автора

- Слушаюсь, - неохотно откликнулся Чехов.
- Никакой не раб, - кипятился Стенька.
- Заткнись.
- Мальчики, не нужно этого, - попросила проститутка, или кто она такая
была.
Привратник покатил тележку к стойке.
- Вон тот сверху, это мой, осторожно, - проскандировал ему священник.
- Я осторожно. А это чьи же?
- Это вот его, - сообщила белесая-тусклая, указывая пальцем на
вертлявого негра. - То есть наши.
- Нащи, - подтвердил негр. - Нащи как?
- Че-мо-да-ны, - по складам, громко, как глухому, объяснила белесая.
- Ше-моу-да-ни, - радостно повторил негр. - Я тэбиа лублу. Русски
дьевушка самийе лучши! Я гарний хлопетс из анекдоута! Йобани хохлы! - и
засмеялся раскатисто.
Священник неодобрительно посмотрел больше на белесую, чем на негра.
В этот момент верхний чемодан, принадлежавший священнику, свалился с
тележки на ковер, и в нем что-то хрустнуло.
- Что ты делаешь! - возмутился священник и поспешил к чемодану. - Вот
ведь доверился тебе, негодяй безрукий.


* * *

Дождь прекратился внезапно. Электронные футурологические часы в
вестибюле показывали два часа пополуночи. Ольшевский застегнул пиджак и
вышел в город.
Городом, правда, Белые Холмы можно было назвать лишь в ироническом
смысле. "Русский Простор" являлся единственным в городе многоэтажным
зданием. Остальные дома и домишки - неопределенного стиля, хотя кое-где
новгородский неоклассицизм давал себя знать - состояли в основном из одного
или двух этажей. Улиц было несколько, а мост имелся только один - через
Текучку. У южной оконечности города Текучка сливалась с Вихрой, образуя
стрелку. По северной границе города проходила дорога - от Вихры до Текучки -
она-то и оканчивалась мостом. За дорогой, к северу, располагался хилый лес.
Воды Вихры устремлялись на юг, по идее впадая либо в Волхов, либо в
Ильмень - никто из местных толком не знал, во что именно. Народ вообще мало
интересуется географией. Политикой гораздо больше. Политика - это сплетни, а
в сплетнях больше приятной таинственности и подозрительности, чем в голых
непререкаемых географических фактах. Народ любит таинственность.
Так рассуждал Ольшевский, направляясь спокойным шагом к стрелке. Три
фонаря тускло освещали квартал, двери домов стояли запертые наглухо. Стражи
порядка, как всегда, пережидали ночь, закрывшись в участке на севере города.
Смотрят, небось, какой-нибудь пиратский диск.
Неприятная компания справа по ходу - человек пять устрашающего вида
парней, ждущих жертву. Обычное дело в провинции. Ольшевский не удостоил их
даже внимательным взглядом, даже издалека. И они почувствовали. Шпана всегда
знает, куда можно соваться, а куда - себе дороже. Дойдя до стрелки,
Ольшевский остановился у поручня смотровой площадки и некоторое время
вглядывался в водную гладь, совершенно черную, без отблесков. Взгляд,