"Анатолий Ромов. Случай на границе " - читать интересную книгу автора

спасательные надувные жилеты - необходимая принадлежность осмотровых
групп, - стояли у лееров, молча наблюдая за шхуной. Они должны были выбрать
удобный момент и прыгнуть на борт шхуны - прыгнуть все вместе и так, чтобы
не сорваться в море, не попасть между бортами корабля и судна-нарушителя.
Удастся или нет? Большая волна мешала подойти, казалось, что вот-вот
произойдет самое худшее - мы навалимся бортом на шхуну, разобьем и её и
себя.
- Пошел! - вдруг, когда я меньше всего ожидал этого, негромко крикнул
Зуев. Все матросы перелетели через полоску воды, отделявшую нас от шхуны. У
меня сжалось сердце - ноги одного из матросов соскочили с узкого привального
бруса шхуны. Он не рассчитал прыжок и сорвался вниз. Его спасала цепкость:
он повис на леерах, и скоро сосед помог ему выбраться на палубу.
Вскоре Зуев передал нам, что "Анна-Мария" - рыболовная шхуна, экипаж -
четыре человека. Сети и снасти мокрые, в трюме обнаружено значительное
количество только что выловленного лосося. Рыба, конечно, была добыта в
наших водах.
В порту, куда мы доставили шхуну, мне пришлось изрядно попотеть,
составляя подробный отчет о задержании. Сидя за этим кропотливым делом, я
поневоле изучал все детали происшествия. Они меня мало радовали...
Единственный нарушитель, пойманный на границе за долгие месяцы, оказался
самым заурядным браконьером! Обнаружение и поимка его, если не считать
высадки осмотровой группы, оказались совсем не сложным делом. Не было даже
намека на сопротивление. Капитан шхуны полностью признал свою вину и был
готов уплатить штраф. Вот тебе и "задержание"!

Я учусь волноваться

"Товарищ лейтенант, - негромко говорит кто-то наверху. - Шесть
тридцать, товарищ лейтенант..." Это я слышу во сне. И внезапно,
спохватившись, что это не сон, резко поднимаюсь, сажусь. Трясу головой,
пытаясь сбросить непреодолимое, какое-то болезненное оцепенение. Смотрю на
часы. Шесть тридцать четыре. Значит, я спал два с половиной часа...
Трудно передать мое незавидное состояние в этот момент. Трещит,
разламывается голова. Сон был слишком короток, чтобы освежить её. Ноет всё
тело, вымотанное многодневной качкой.
А ведь прошло всего восемь суток, как мы вышли на патрулирование.
Восемь суток, а мне кажется, что прошло много месяцев напряженного,
трудного, изнурительного плавания. Теперь я начинаю понимать, что одно
дело - просто быть в море и совсем другое - быть в море, непрерывно ожидая
тревоги, неожиданности, ожидая врага, выясняя этого врага в бесконечном
пространстве Балтики...
Я напрягаю все силы, чтобы встать, но тут же резкий рывок бросает меня
назад, на узкую твердую койку. И снова я не могу от неё оторваться. Что бы я
только не дал сейчас за десять минут сна!
И всё-таки я встаю. Лезу наверх, в квадратный люк - там штурманская
рубка. Я ещё ничего не соображаю спросонок.
Вылезаю из люка и, стараясь не скользить подошвами по линолеуму,
которым устлана палуба рубки, с трудом удерживаю равновесие у стола. Я вижу
профиль Алексея Дмитриевича Полянкова. Он будто не замечает меня,
склонившись над картой. Потом, не поворачивая головы, говорит: