"Жозеф Анри Рони-старший. Неведомый мир ("Неведомый мир") " - читать интересную книгу автора

были строго-настрого предупреждены, меня же забрали из-под опеки фрисландки.
Я вновь стал худеть, чахнуть и, наконец, мать, повинуясь лишь любящему
сердцу, вновь перевела меня на пивные дрожжи. Ко мне тотчас же вернулись
сила и жизнерадостность. В результате проделанного опыта пришли к выводу,
что для моего здоровья алкоголь просто необходим. Отца это открытие повергло
в уныние, доктор ушел от ответственности, прописав мне лечебные вина, и с
тех пор я стал превосходно себя чувствовать. Теперь в деревне только и было
разговоров, что мне уготована судьба пьяницы и дебошира.
Вскоре мои близкие заметили во мне новую странность. Мои глаза, вполне
обыкновенные с виду, вдруг помутнели и стали похожими на роговые оболочки,
словно надкрылья майского жука.
Врач предрек мне слепоту. Впрочем, он был вынужден признаться, что
сталкивается с подобным случаем впервые. Прошло еще немного времени, и
зрачок полностью слился с радужной оболочкой.
Обратили внимание и на то, что я мог, не щурясь, долго смотреть на
солнце. Я отнюдь не ослеп и могу даже утверждать, что вижу совсем неплохо.
И вот мне исполнилось три года. Соседи считали меня маленьким
чудовищем, наверное, я и вправду казался уродом. Фиолетовый оттенок кожи
почти не изменился; глаза целиком помутнели. Говорил я плохо и невероятно
быстро, зато руки у меня были достаточно ловкими, а сам я мог, прекрасно
выполнять движения, требовавшие не силы, а проворства. Никто не посмел бы
отрицать, что я грациозен и приятен внешне - если бы не цвет кожи и не
строение глаз, я ничем не отличался бы от других людей. Я про" являл себя
достаточно смышленым, но в моих знаниях были огромные пробелы, которые никто
не пытался восполнить. Ведь кроме матери и служанки меня не любил ни один
человек на свете. У чужих я вызывал любопытство, а у отца - чувство
постоянного стыда.
И если сначала он надеялся, что я стану таким же, как все, то со
временем все его надежды рухнули. Я делался все более и более странным: и по
своим привязанностям, и по привычкам, и по характеру. В шесть лет питался
почти исключительно пивом и с трудом мог заставить себя проглотить хоть
немного фруктов или овощей. Рос невероятно быстро и отличался крайней
худобой и подвижностью. С легкостью плавал - держался на воде, как пробка,
причем голова погружалась не больше, чем само тело.
Я был необычайно проворен. Бегал, как косуля, перепрыгивая через канавы
и легко преодолевая недоступные для других препятствия. В мгновенье ока мог
взобраться на верхушку бука или, ко всеобщему восторгу, вспрыгнуть на крышу
фермы. Зато быстро уставал, если приходилось поднимать даже совсем легкий
груз.
Все эти свойства, вместе взятые, являлись лишь отличительными
признаками особой природы, но, увы, из-за них-то меня и считали чужаком, и
встречали враждебно, хотя никто не ставил под сомнение мою принадлежность к
роду, человеческому. Наверное, я выглядел уродом, но все же не таким, как
те, что появляются на свет с рогами, звериными ушами, телячьей или лошадиной
головой, с плавниками, без глаз или, наоборот, с третьим глазом, с двумя
парами рук или ног или вообще без них. Моя кожа, несмотря на свой
удивительный оттенок, все-таки напоминала нормальную, смуглую; глаза не
казались отталкивающими, несмотря на непрозрачность. Необычная ловкость была
просто особенностью моего организма, а потребность в пиве могла выглядеть
заурядным пороком, переданным мне по наследству отцом-пьяницей; кстати,