"Сергей Родин. Отрекаясь от русского имени " - читать интересную книгу автора

мощным колонизационный поток был из Южной Руси (Киевщины, Черниговщины,
Переяславщины и других земель)... Выходцы из Южной Руси, если они в 12-13вв.
являлись уже украинцами, должны были бы принести на северо-восток не только
гидронимическую и топонимическую номенклатуру (Лыбедь, Почайна, Ирпень,
Трубеж, Переяславль, Галич, Звенигород, Перемышль и др.), но и украинский
язык. Между тем ничего подобного здесь не наблюдается" [26].
Заручившись поддержкой украинских историков, В.Кожинов предлагает
собственную концепцию генезиса "украинского народа". Но, прежде чем
рассмотреть ее, мы вынуждены сделать два существенных отступления.


* * *

Первое: О терминах. Сознательно или нет, но в своей дискуссии с
самостийническими историками В.Кожинов использует ту самую терминологию,
которую они разработали специально для обоснования "украинского" характера
Киевской Руси, а в последующем и Малой России. Раз за разом ссылаясь на
Костомарова, введшего в отношении собственно русского народа термины
"великоросс", "великорусская народность", В.Кожинов даже не считает нужным
указать: считает ли он сам исторически обоснованной и правомочной
совершенную подмену? А зря. Название народа - не пустяк и, подменяя Русских
"великороссами", Костомаров, как и другие основоположники украинства, делали
не что иное, как заявку на переход древней Руси в наследство "украинцев",
упирая на то, что "великороссы" сформировались гораздо позже 9-12 вв.
Впрочем, в этой терминологической неразборчивости В.Кожинов отнюдь не
одинок; она типична для большинства Русских авторов, затрагивающих
украинскую тему. Так, М. Назаров в своей "Историософии Смутного времени"
признает серьезность "проблемы терминологии" и даже специально на ней
останавливается, отмечая изменения, внесенные в 20 в., в частности, речь
идет о замене названия "Малороссия" словом Украина и сужении значения слов
"русский" и "российский": "Сегодня определение "русский" идентично почти
вышедшему из употребления понятию "великоросс". Но еще на рубеже 19-20 в.
"русский" означало великороссов, малороссов и белоруссов вместе взятых. В
этом смысле его употребляли как представители русской интеллигенции
(например, П.Струве), так и украинской (П.А.Кулиш). Это было естественно и
для простого народа" [27].
Констатируя сегодняшнюю устарелость этого
великорусско-малорусско-белорусского набора, М.Назаров, тем не менее,
следует проторенной дорогой, строя свои рассуждения на уже шаблонной для 20
в. триаде: украинцы, русские, белоруссы, не понимая, (точно так же, как
В.Кожинов), что заведомо сдает "украинцам" и древнюю Русь, и Малую Россию, -
ибо опирается в полемике с "украинским сепаратизмом" на изобретенную этим же
сепаратизмом путаницу определений.
Это непонимание - лишнее подтверждение того удручающего факта, что "в
данном терминологическом букете сами русские не всегда разбираются" [28].
Разобраться же мешает только одно: отсутствие исторического подхода к очень
важной проблеме. А ведь всего-то и требуется: строго придерживаться
исторических фактов, не подменяя их искусственными построениями
исследователей позднейших времен, произвольно накладывавших изобретенную ими
терминологию на эпохи и исторических деятелей, понятия о таковой не имевших.