"Василий Петрович Росляков. Один из нас (Повесть) " - читать интересную книгу автора

площадке, под яркой лампой, мы сбились вокруг Блюмберга - сегодня совсем
необычного для нас, совсем нового. Словно уличенный в чем-то таком, в чем
ему никак не хотелось быть уличенным, еще не остывший от всего, что было,
он чувствовал себя впервые перед нами неловко и изо всех сил старался
войти в обычную свою роль. Уклоняясь от наших восторгов, он благодушно и
чуть свысока усмехался, овладевал собой.
- Счастливчики, - говорил он с издевкой, в которую мы уже не
верили. - Растете, как трава растет... - Он хрипло засмеялся. - А? Дрозд!
Красив, подлец! Сын Лаокоона!..
Из-за плеча Юдина смотрит на Зиновия круглыми нетерпеливыми глазами
Марьяна.
- Блюмберг! - вдруг говорит она из засады. - Почему тебя не любят? И
девочки наши тоже.
Удивительное дело - Блюмберг густо краснеет, потом ухмыляется, потом
говорит:
- Я мудр и прожорлив. И некрасив. И несчастлив. Женщины это знают.
Нет, разговор все же не тот. На уме у всех другое. И наконец-то
вырвалось у Зиновия:
- Фергана, хлопцы, - это работа! - сказал он и начал мерить нас
глазами, как бы взвешивая каждого. - Может, вам золотой век снится?
Золотой век - это тоже работа. Но ведь это же здорово! Здорово, хлопцы...
Мы сходим с трамвая и вслед за шаркающим Зиновием спешим в метро.
- Столица! - шумит он, захватывая рукой мерцающую огнями площадь. -
Цените!
В грохочущем вагоне Блюмберг кричит нам:
- А знаете, что сказал о золотом веке старик Гегель? Идеалист Георг
Вильгельм Фридрих Гегель сказал: "Человек не имеет права жить в этой
идиллической духовной нищете, он должен работать". Слыхали? Не имеет
права!
...Уставшие, мы сразу же разбрелись по койкам, потушили свет и легли.
Но день этот был слишком большим, чтобы можно было сразу забыться и
уснуть. Ворочаемся. Вздыхаем. В голове еще стоят последние слова
Блюмберга. Он заметил на синем квадрате окна в глубине коридора два
силуэта.
- Целуются, подлецы! И с вами то будет. - Да. Толя тоже где-то отстал
с Марьяной. Силуэты...
- Николай, не спишь? - скрипнув пружинной сеткой, шепчет Витя
Ласточкин. - А что, если махнуть к чертовой бабушке в Фергану?
- Там все закончилось, - серьезно отвечает Коля.
- В другое место?
- Мы должны учиться...
Тихо. Вздыхает Коля. У Вити, наверно, складочка сейчас резко пролегла
по маленькому крепкому лбу. Тонкий, почти неуловимый всхлип, будто лопнула
почка или упала капля. Это шевельнул влажными губами Лева Дрозд. А Толя
сейчас целуется.
И все-таки мы уснули.


10