"Игорь Росоховатский. Дело командора (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

- Вы хотите покинуть Базу?
- А разве у тебя есть еще дела?- удивился Павел Петрович,- Я думал, ты
полетишь со мной. Ведь из всего экипажа ракеты мы пока беседовали лишь с
двумя...
- Я остаюсь,- сказал Петр.- Если узнаю что-нибудь новое о болезни, сообщу
вам.

7

Стрелка-индикатор инерциальной системы дрогнула и метнулась ввысь.
Голубовато светилось и мерцало контрольное окно пульта. Казалось, что в
нем перекатывается хрустальный шар и по его поверхности беспрерывно бегут
тени. Павел Петрович опустил тяжелые веки, под них проникала узенькая
мигающая полоска. Но он уже видел иное - то, что лучше было бы забыть:
человек приподнялся на дрожащих руках, ноздри раздуваются так, что вот-вот
лопнут от напряжения. Рот юноши - рот рыбы, выброшенной на песок. Синие
лица - такие бывают у утопленников, струйки пота стекают по ним, как вода.
Кто-то когда-то сумел предвидеть это. И в Кодексе появились два жестких,
как подошвы, слова: "Карантинный недосмотр". Ими кончалась глава
"Тягчайшие преступления против человечества".
Павел Петрович вспоминает фразу профессора:
"Сравнимо с приспособляемостью разумного существа". И затем: "Это только
сравнение". Для него. Но для того, кто слышал рассказ Истоцкого, это не
только сравнение.
"Хорошо, что Кантов не был на Базе и не видел того, что видели мы".
"Я думаю так, как будто его виновность доказана".
Он понял, что хитрит с собственной логикой.
"Да, его виновность можно уже считать почти доказанной. Но как я ему скажу
об этом? Как ему скажет об этом Совет? "Вы виновны по статье семнадцатой,
параграфы седьмой и восьмой". А он слушает информсводки и знает, сколько
людей погибло от асфиксии-Т... Что он сделает, узнав о своей вине? После
такого нельзя ни жить, ни умереть. Нужно сделать что-то огромное, чтобы
искупить вину. Нет, это абсурд! Чем можно искупить смерть людей? Даже если
принести человечеству новое знание или новое умение, это не снимет вины
перед мертвыми и перед теми, кому они были дороги. Искупления нет. И все
же ему придется жить. Он мог бы и не запрашивать Совет, притвориться, что
не подозревает ни о чем или не знает законов. Но он воспользуется своим
правом знать. И тогда..."
Павел Петрович принял срочный вызов по видеофону. Он ответил позывными и
включил прием. На экране возникло лицо доктора Лусерского. Павел Петрович
понял все еще до того, как доктор успел раскрыть рот. И доктор увидел, что
он все понял. Сказал поспешно:
- Она жива.
Слова больше не имели смысла для Павла Петровича. Доктору следовало
сказать "еще жива".
- У нее асфиксия-Т?- спросил Павел Петрович.
- Да,- ответил доктор, не глядя на него, думая:
"Никакие утешения тут не помогут. Ни к чему. Он знает, что это за болезнь".
- Я хочу ее видеть.
Врач понял, чего он хочет, но притворился, будто не понимает: