"Игорь Росоховатский. Повод для оптимизма (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

это ночью, когда лагерь спал. Часовой будто бы даже видел сквозь
полудремоту, с которой никак не мог справиться, рыбье тело размером с
большого аллигатора на кривых лапах. Оно промелькнуло перед ним и скрылось
в чаще, а потом оттуда донесся приглушенный человеческий крик.
Впрочем, скептики, которых среди нас было немало, говорили, что легенды
о Губатаме рождены страхом, а чтобы опровергнуть их, достаточно обратиться
к элементарной логике. Если доисторическое животное с его чудовищными, но
устаревшими средствами нападения и защиты и могло выжить в укромных и
совершенно диких местах с бедной фауной, вроде штата Мэн, то как бы оно
уцелело здесь, где мир хищников так разнообразен?
Трудно было возражать им с точки зрения элементарной логики. Однако
люди не раз убеждались, что многие самые фантастические легенды
основываются на реальных фактах. То, чего нет, нельзя и придумать, то, что
придумывают, состоит из того, что существует, пусть даже собранного в одно
целое из рассыпающихся и несоединимых деталей.
В этот день мы разнообразили свое меню дважды. Этуйаве удачно метнул
копье с лодки и убил крупную рыбу. Немного погодя мы заплыли в места, где
в изобилии водились черепахи. Они подымали свои морщинистые шеи из воды,
глядя на нас полусонными маленькими глазками. Высадившись на отмель, мы
легко добыли около сотни черепашьих яиц.
Но оказалось, что не только мы были охотниками...
В сумерках, когда Этуйаве уже высматривал место для ночной стоянки, мне
показалось, что из-за огромного листа речной лилии, на котором мог бы
свободно сидеть человек, высунулась на миг и скрылась чья-то голова. Это
могла быть речная выдра, но я почему-то вспомнил о Губатаме. Меня охватило
предчувствие непоправимой беды, страх перед неизвестным и
сверхъестественным оковал мою волю.
- Этуйаве должен держать наготове оружие, - сказал я акдайцу. - Пусть
Этуйаве и его белый друг будут готовы к нападению.
За время, проведенное в этой стране, я усвоил манеру обращения
акдайцев, помнил предписания и заклятия. Мне было известно, например, что
не следует произносить имени Губатама, иначе акдаец решит, что я накликаю
беду.
Проводник с удивлением посмотрел на меня:
- Этуйаве не чует врага. Не ошибся ли белый друг Профейсор? - Так он
называл меня, переделав звание в имя.
Я не мог утверждать ничего определенного и только молча указал головой
в направлении зарослей. Этуйаве, конечно, не уставился туда, а сделал вид,
что смотрит в другую сторону. Одновременно он изо всех сил косил взглядом
в указанном мной направлении. Через несколько минут он сказал:
- Там прячется большая рыба. Она плывет за нами. Почему? Лодка и два
человека - плохая пища для рыбы.
Прошло еще несколько минут. Я не мог отделаться от ощущения, что
приближается нечто ужасное. Несколько раз я замечал, что аисты - одни из
самых верных пернатых супругов - отчего-то с громкими криками спешат
убраться из воды подальше на берег и увести своих подруг, с которыми
никогда не расстаются. Этуйаве стал обнаруживать признаки беспокойства. Он
прошептал еле слышно:
- Нет, не рыба. Там - человек, воин. Он плывет под листом и дышит через
камышинку. Не могу увидеть - большой или маленький, глубоко под водой или