"Игорь Росоховатский. Повод для оптимизма (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

чтобы слышал министр: "Тебе нечего бояться?"
Я надеялся, что загнал его в угол, но он ответил, как ни в чем не
бывало: "Обязательно приду, когда... твой метод будет достаточно
проверен".
Таинственные свойства мозга интересовали меня еще в школе. Это был мой
"пункт", как подтрунивал Генрих. Он никогда всерьез не принимал положений
парапсихологии, в какой-то мере допускал возможность телепатии, но
отвергал ясновидение. Рассуждая на эту тему, он всегда исходил из того,
что организм человека в принципе не отличается от организмов животных и
поэтому его качества также не могут принципиально отличаться от их
свойств. Исключение он делал для того, что связано со второй сигнальной
системой. С особенным злорадством, причмокивая своими толстыми жирными
губами, он рассказывал, как подозревали в ясновидении летучих мышей, пока
не открыли у них явление ультразвуковой локации.
Его душа от рождения была до краев наполнена ядом насмешки над всем
возвышенным и благородным, и он брызгал этим ядом вместе со слюной на
своих слушателей.
На школьном вечере парапсихологии я показал, как опускается чаша весов
под воздействием мыслеприказа, отгадывал невысказанные желания девушек,
тем более, что желания эти были достаточно стереотипны. На этот вечер я
пригласил и Генриха, а в благодарность он там же разоблачил мои опыты, как
обычные фокусы. Откуда ему было тогда знать, что именно мне предстоит
разоблачить перед всей нацией его темные махинации в науке?
Помню, каким несчастным и отчаявшимся он появился в лаборатории. От
моей былой неприязни к нему не осталось и следа. Я протянул ему руку но он
не пожал ее - возможно, и не заметил. Я сказал: "Все-таки ты пришел ко
мне, Генрих, и не знаю, как ты, а я рад встрече и готов тебе помочь. Твой
мозг болен, неизлечимо и давно болен, но я попытаюсь что-то сделать. Ты,
наверное, слышал, что мне удалось построить прибор, тонко регистрирующий
психоизлучение. У здоровых и полноценных людей должно преобладать
с-излучение, характерное для мозга человека, у тех же, чей мозг страдает
какой-либо существенной неполноценностью, проявляется у-излучение,
присущее мозгу животных. После того, как я выясню характеристику твоего
мозга, начнем искать способы лечения".
Так вот, после всего, что я готов был сделать для него Генрих тяжко
оскорбил меня. Он кричал, что мои открытия антинаучны и антигуманны. Он
оскорблял моих соратников и моих друзей. Все же я не мог обижаться, зная,
какой конец его ожидает, насколько мучительной будет его смерть.
Следует сказать, что к тому времени я сделал новое открытие, которое с
полным правом можно назвать Великой и Ужасной Тайной. Даже не столько
великой, сколько ужасной. Дорого бы дали наши враги, чтобы докопаться до
нее...
Встреча с Карлом произошла приблизительно при таких же обстоятельствах,
как встреча с Генрихом. С трудом узнал я в новом пациенте бывшего
одноклассника. Только всмотревшись пристальнее, я воскликнул: "Ты ли это,
Карл, бедный друг мой?" Он ответил: "А кто же еще? Разве не помнишь, как я
лупил тебя вот этой самой рукой?"
Он, покойник, тоже чем-то напоминал этого акдайца.
Нет, не чертами лица, а скорее его выражением - невозмутимостью и
уверенностью в себе.