"Игорь Росоховатский. Повод для оптимизма (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

Обвалившейся породы все больше. Луч фонарика иногда скользит по
сверкающим камушкам. Они будят воспоминания. Недалеко отсюда, ближе к
центру города, другой ресторан - "Рог пастушки", где мы праздновали День
встречи друзей. Там стены были отделаны плитками из ноздреватого камня,
добытого в этом карьере, и в нем вот так же сверкали вкрапления минералов.
Там я подарил женщине рубиновый браслет. Я был здорово пьян, а она
всячески пыталась выведать мою тайну. Но я был начеку. И когда она предала
меня, я успел вовремя скрыться. Меня всегда преследовало слишком много
гончих - политики и полиция, фанатики разных мастей, недоразвитые с
рождения ублюдки, завистники. Меня предавали друзья и союзники, но я
всегда имел крохотный выигрыш во времени - и он неизменно спасал
неудачника.
Я перепрыгнул через рельсы, по которым когда-то толкали здесь
вагонетки, и снова побежал. Дышалось легче, не давила сырость, и дорога
была ровнее. Но я почти выдохся, даже моя ненависть притупилась - слишком
много преследователей: и тех, которые всегда разделяли мои убеждения, но
торопились сейчас принести меня в жертву, дабы отсрочить собственную
гибель, и тех, которые никогда не понимали меня, провозглашая непримиримым
врагом. Нечего и думать о победе над всеми ними. Разве что они сами
перебьют друг друга в какой-нибудь грандиозной войне.
Деревянные мостки. Выход из карьера. Я перешел на быстрый шаг.
Начинались улицы окраинного квартала. Смесь пыли, бензиновой гари,
испарений асфальта. Квартал населяли в основном метисы-акдайцы, потомки
двух рас - черной и желтой.
Интересно было бы посмотреть в зеркало. Наверное, меня сейчас трудно
отличить от акдайца из-за красноватой густой пыли, осевшей на мне в
карьере. Может быть, это пригодится неудачнику?..
Оглядываюсь - и как раз вовремя. У высокой бровки напротив церкви
останавливается шевроле.
Неужели они напали на мой след?
Локтем резко ударяю в живот ближайшего человека в маске. Когда он
рефлекторно сгибается от боли, срываю с него маску, напяливаю на себя и
скрываюсь в толпе. Пробиваюсь в самую гущу. Теперь течение толпы само
несет меня в церковь. Кто-то подносит к моему рту бутылку с касфой -
самодельной водкой из семян сорго, кукурузы и земляного ореха. Машинально
делаю глоток-другой. Огненная жидкость обжигает гортань. Движение головой
- и бутылка уходит от губ.
В голове начинает шуметь от криков, визга, от нескольких глотков касфы.
Если еще вспомнить, как ее делают, как акдайские женщины пережевывают
орехи и выплевывают кашицу в котел, где она будет бродить, - может
стошнить. Но мне сейчас нельзя ни на миг отвлекаться. Я должен помнить,
что секунда забытья может оказаться последней в моей жизни. Даже легкое
опьянение для меня опасно.
С улицы доносятся свист дудок и удары тамтамов. Кто-то рядом со мной
подвывает в такт. Я чувствую, как, помимо воли, мною овладевает ритм
какой-то дикой пляски, как сначала вздрагивает, а затем вихляется мое
тело.
Стоп, говорю я себе. Ты же цивилизованный человек, ты был одним из
крупнейших ученых своего времени, не уподобляйся дикарю, метису. Пока тебе
не изменили утонченность и трезвость мышления, ты можешь спастись от