"Игорь Росоховатский. Повод для оптимизма (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

гончих. Но берегись, если поддашься опьянению! Тебя схватят либо полиция,
либо люди Поводыря, либо шпики какой-нибудь иностранной разведки. Одним ты
нужен живой, другим - мертвый, но все они дорого дадут, чтобы заполучить
такую дичь. Лучше, если тебя убьют сразу, но еще лучше, если и на этот раз
сумеешь ускользнуть от своры преследователей. Ты всегда умел уходить из
западни - сумей и сейчас. Разве торжество победы не слаще минуты опьянения
и забытья?
Неимоверным усилием воли я заставлял свой мозг помнить об опасности, но
тело ему больше не подчинялось. Оно изгибалось, сотрясалось, вихлялось,
как тела всех, кто окружал меня. Массовый гипноз овладел мной, и мои губы
издавали нечленораздельные звуки: стоны, восклицания, хрипы, рычания -
какие, может быть, некогда издавали поколения моих предков. А потом я
вместе со всеми стал орать языческую молитву:
- О вы, пришедшие с неба и ушедшие на него, оглянитесь! Мы помним, как
вы вылупились из небесного яйца, мы снова видим вас!
И мне казалось, что я и в самом деле вижу, как из люка звездного
корабля появляются фигурки в скафандрах. Очевидно, в моей памяти оживали
картины из фильмов, виденных на телеэкране, дополнялись фантастическими
подробностями, как во сне. Во всяком случае я видел совершенно отчетливо
нимбы над прозрачными шлемами пришедших с неба.
- О белые люди со звезд! - вопили вокруг меня акдайцы. - Вы принесли
нам радость и доброту. И много-много подарков дали нам! Вы научили нас
читать и писать, подарили нам семена сорго и кукурузы, рассказали, как
добыть хлеб и воду из камня! У-гу-гу-о! И много-много подарков,
много-много сверкающих бус! О-у-у!
И я вопил и стонал вместе со всеми:
- У-гу-гу-о!
Толпа несла меня к алтарю, где размахивал крестом и шевелил губами
низенький священник. Видно, он читал молитву из библии, но голос его
заглушала иная, языческая молитва, которую выкрикивала, пела, хрипела
толпа.
На мгновение я подумал: "А может быть, обе эти молитвы не так уж
отличаются одна от другой и в основе их одно и то же?" Эта мысль - искра
вспыхнувшего сознания, поднявшегося над безумием толпы, помогла отрешиться
от общего воя и вернула меня к действительности. Я увидел, как священник
берет левой рукой у акдайцев камни, которые лягут в основание их домов и
потому требуют благословения, как правой он осеняет их крестом и сразу же
с ловкостью фокусника хватает деньги за эту нехитрую операцию. Его
заработок за один такой день составляет сумму, равную годичному заработку
шахтера-акдайца. Я вспомнил, что там, за дверями церкви, меня могут ждать
люди, желающие заработать на моей жизни...
Спасет ли маска на лице? Сделают ли неузнаваемой мою фигуру вихляния и
Приплясывания? Я бы ответил утвердительно, если бы там ждали полицейские,
а не люди Поводыря. Эти могут срывать маски со всех подряд, не боясь даже
вызвать взрыв фанатической ненависти у акдайцев.
Между тем течение толпы вынесло меня за двери. Я не ошибся в худших
предположениях: люди Поводыря действительно ждали меня. Они, правда, не
срывали маски, а действовали осторожнее. Если кто-то казался им
подозрительным, два дюжих молодчика бросались к нему с раскрытыми
объятиями, протягивая стеклянные бусы. Третий подносил к его рту бутылку с