"Валерий Рощин, Константин Щипачев. Воздушная зачистка " - читать интересную книгу автора

"Восьмерки" садятся рядом с чадящими останками винтокрылой машины;
двигателей не выключают. Мы с комэском отходим немного в сторону. Барражируя
на высоте тридцати метров, глазеем по сторонам, выискивая "духов" и изредка
постреливаем. Скорее для острастки, чем для дела, потому как неприятеля не
видно.
Прошло четверть часа.
Патрулируя воздушное пространство над опасным районом, я не имею
визуального контакта с противником. Похоже, не имеет его и Прохоров. Мы
выпускаем серии по две-три ракеты или посылаем короткие очереди из пушек по
тем точкам, координаты которых называет по радио командир отряда
десантников. Но отсутствие моджахедов отчасти успокаивает и расслабляет. Тем
более что версия произошедшей катастрофы вполне "мирная".
Казалось, еще немного, еще две-три минуты и транспортники, забрав
высокопоставленных пассажиров и тело погибшего летчика, пойдут на базу.
"Жаль Пашу. Чертовски жаль!.. Но "духи" здесь, похоже, не при чем", -
успеваю я подумать, прежде чем слева по борту что-то ярко вспыхивает.
Мгновение спустя, оглушают два сильнейший хлопка, слившихся почти воедино.
Вертолет резко шарахает в противоположную сторону.
Тотчас оживает речевой информатор, спокойным женским голосом извещая
экипаж о постигших несчастьях:
- "Борт "44", пожар". "Борт "44", опасная вибрация левого двигателя",
"Борт "44", выключи левый двигатель"...
Я на долю секунды теряюсь. В памяти, точно старая черно-белая хроника,
беспорядочно мелькают "кадры" из короткой жизни: родной город, мать с отцом,
Ирина...
Из оцепенения выводит истошный вопль Валерки:
- Пэ-зэ-эр-ка-а-а!..
Мозг тут же включается и работает с невероятной скоростью, а руки и
ноги послушно исполняют его команды.
Быстро оцениваю ситуацию и выбираю место для посадки. А в течение
следующих двух-трех секунд инстинктивно уменьшаю режим двигателей и, резко
погасив поступательную скорость, приступаю к снижению. Затем дублирую
включение системы пожаротушения, сбрасываю бомбы и ракеты на "невзрыв",
выпускаю шасси.
- Валерка, смотри в оба! - кричу по самолетному переговорному
устройству. - Нет ли поблизости "духов".
У самой земли отстреливаю дверь для аварийного покидания и докладываю в
эфир:
- Я "340-й", произвожу вынужденную посадку.
Все. Шасси вертолета мягко касаются земли.
Осталось выключить двигатели, обесточить бортовую сеть, затормозить
колеса, забрать оружие и покинуть борт.
Срабатывает эффект хорошей натренированности: делаю это практически
одновременно, выпрыгиваю из кабины и отбегаю метров на тридцать.
Стоим, озираясь по сторонам - не бегут ли к нам бородатые дяди. Я
справа от вертолета, Валера - слева. Вертолет все еще катится под уклон к
неглубокому овражку, несущий винт замеляет вращение...
Мы в волнении наблюдаем за машиной: успеет ли она остановиться?
Покачиваясь и нехотя подчиняясь включенным тормозам, тяжелая
"двадцатьчетверка" останавливается...