"Валерий Рощин, Константин Щипачев. Воздушная зачистка " - читать интересную книгу автора

мусульманскому календарю сделал исключение - отряд обосновался у трех пещер
на четыре дня...
Никто из подчиненных не роптал на строгость. Его авторитет, как
грамотного и осмотрительного полевого командира, за два месяца стал
непререкаем. К тому же инженер никогда не пользовался своим исключительным
положением: спал на такой же тонкой подстилке из верблюжьей шерсти, питался
теми же скудными припасами из общего котла, на маршах тащил на спине
стандартный ранец натовского образца битком набитый боеприпасами...
В часы отдыха он оставался молчаливым и замкнутым, подолгу сидел у
костра и задумчиво глядел на взлетавшие искры. Лишь изредка отвечал на
вопросы молодого Хаккани или сам о чем-то спрашивал у него. Наверное,
молодой человек чем-то напоминал ему старшего сына. По крайней мере, он ни
разу не повысил на него голос, ни разу не отчитал за промахи.
Да, Хаккани был единственным воином в отряде, с которым Гаффар с
удовольствием общался. Что, впрочем, никогда не улучшало его мрачного
настроения...

В середине семидесятых ему посчастливилось окончить один из технических
факультетов кабульского университета. Молодого и подающего немалые надежды
инженера без проблем приняли на работу на старую гидроэлектростанцию в
Сароби. Через полтора года он женился на юной красавице из ближайшего
городка; вскоре один за другим родились двое сыновей. А в семьдесят восьмом
грянула Апрельская революция.
Началась война. ГЭС остановилась; вышки, что удерживали расходящиеся во
все стороны линии электропередач, были взорваны.
- Странно, - удивлялся тогда Гаффар, - неужели то электричество, что
давала станция ближайшим городам и селениям провинции, как-то влияет на
исход горячего спора за власть!..
Наступили тяжелые времена.
С полгода Гаффар не уезжал, надеялся: вот-вот люди опомнятся,
братоубийственная бойня закончится, и его знания пригодятся для
восстановления разрушенного хозяйства. Но... ничего не менялось. Напротив, с
каждым месяцем становилось все хуже. Порой за день ему удавалось раздобыть
лишь горсть кукурузной муки, которой хватало, чтобы испечь две крохотные
лепешки для растущих мальчишек.
Когда стало совсем невмоготу, инженер перебрался с семьей к родителям -
в далекое горное селение Татар, затерявшееся средь голых холмов северной
провинции Саманган. Туда война почти не докатывалась, и люди жили привычной
жизнью. Не жировали, но и голода не случалось.
Так и зажили большой семьей: пасли скот, распахивали небольшие делянки
на склонах, собирали посланный Аллахом урожай...
Гаффар мало интересовался политикой и причинами той неразберихи, что
воцарилась в стране; путался в названиях партий, сознательно не принимал
чью-либо сторону и не собирался брать в руки оружия. Он лишь мечтал о мире и
скорейшем завершении этого безумия, чтобы вернуться на свою электростанцию и
спокойно работать как прежде.
Однако ровно четыре года назад - такой же холодной зимой восемьдесят
третьего, с гор спустилась большая группа неизвестных людей. Вначале сельчан
обуял страх: все пришлые были вооружены, в оборванной и грязной одежде.
Потом успокоились, осмелели - командир партизанского отряда оказался дальним