"Эдуард Ростовцев. Час испытаний " - читать интересную книгу автора

низкий, слегка приглушенный голос.
- Вы литератор? - спросил он.
- Да.
- Конечно, приезжий.
Я кивнул головой, хотя это последнее обстоятельство было для него
очевидным. Он встал и подошел к раскрытому окну.
- Вы хотите знать, как она погибла? - глядя куда-то в осеннее
обманчиво-спокойное море, спросил он. И тут же, предупреждая меня, быстро
возразил: - Вы мало что пойме те из рассказа о ее смерти. Ведь смерть сама
по себе ничего не объясняет. - Он повернулся и внимательно посмотрел на меня
из-под косматых седых бровей. - Я вам расскажу о ее жизни...


Часть первая


"А БЫЛО ТАК..."


[Je_Cha02]


огда в 1940 году Галка Ортынская поступила на вокальное отделение
музыкального училища, ребята со Второй Якорной улицы недоуменно пожали
плечами, а Сашка Болбат - моторист рейдового буксира "Альбатрос" - сказал,
что Галка сошла с ума. Никто не спорил - у нее был хороший голос. Когда она
приходила на Западный мол, портовые мальчишки просили ее спеть одну из
полузабытых матросских песен, которых гак много знала Галка. Она как-то
удивительно тонко умела передать ту скупую тоску, что рождалась в далеких
морях у людей, надолго оторванных от родной земли, то мужество, что спорило
с ревом штормовых волн, ту бесшабашную удаль, что будила теплые ночи
уснувших портов.
Кода она пела, рыбаки на траулерах, ошвартованных близ Западного мола,
и грузчики на 17-й пристани умолкали, слушая песню. Молодые штурманы
промысловых судов с интересом разглядывали в бинокли стройную загорелую
девушку, беспечно восседавшую на молу в почтительном окружении портовых
сорванцов.
- Это внучка Семена Петровича, - говорили им, и штурманы поспешно
опускали свои "цейсы", потому что не было на побережье моряка, который не
знал бы и, говоря откровенно, не побаивался бы Галкиного деда.
Двадцать лет Семен Петрович бессменно пребывал в должности капитана
большого торгового порта. Честный и прямо-Душный, он отличался некоторой
грубоватостью, свойственной морякам старой закалки. Но если крепкое слово,
сказанное к месту, не обижало моряков, то кое-кто в управлении пароходства
не раз упрекал Семена Петровича в старорежимных ухватках. А однажды эти
упреки переросли в обвинение. И тогда Семену Петровичу вспомнили и его
дворянское происхождение, и его службу в царском флоте, и даже его
нашумевшую в свое время женитьбу на итальянской актрисе. Только
вмешательство самого наркома, знавшего Семена Петровича еще по Цусимскому
походу, положило конец так называемому "делу Ортынского". Но обида не прошла