"Е.П.Ростопчина. Чины и деньги " - читать интересную книгу автора

быть вместе, а препятствия все еще разлучают нас, и мне все еще не удается
достичь до нее! Я сейчас от подъезда Клирмовых - они возвратились, но не
принимают!.. Когда можно будет их видеть - я не мог узнать. У них в доме
какая-то суета; люди мечутся как угорелые, никто не может отвечать на
вопросы... О, что бы это все значило?..
По крайней мере, она увидит мои визитные карточки, узнает, что я
приехал... Вера, Вера! если мы с равным нетерпением ждем свиданья, если
наша радость будет одинакова, боюсь, что твое слабое женское сердце не
перенесет этого перехода; боюсь, чтобы оно не замерло в твоей
встревоженной груди в минуту первой встречи!


Восемь часов вечера

Не утерплю! Попытаюсь еще раз съездить к Клирмовым. Быть может, теперь
меня примут, и тогда... тогда...


Час пополуночи

Боже мой! ее ли я видел?.. Точно ли Вера представилась глазам моим?..
Мечты моего сердца, мечты о свидании, где вы?
как сбылись вы? Это свиданье, это первое свиданье после долгой,
безмолвной, безотрадной разлуки... таким ли я желал его, таким ли снилось
оно мне в дни мятежных страданий?.. Я не знаю, что с моей душою, что со
мною! То, что я чувствую, так неясно, но так мучительно, что я как
избавителя принял бы того, кто мог бы меня уверить, что я еще не видал
Веры, что нынешний вечер - сновиденье, пустая греза беспокойного
воображения... К несчастью, это слишком верно: я был с нею... и в первый
раз расстался недовольный - оскорбленный!
Радость неполная, радость отравленная сто раз хуже настоящей скорби,
скорби, которой помочь нечем,- к которой сердце успело уже примениться,
которую привычка и покорность помогают перенести. Но когда сердце
предается самой сладкой надежде, когда оно растворяется теплейшим
доверием, задушевным удовольствием, как больно ему вдруг стесняться
нежданным горем - какая пытка для него внезапно быть подавленным отливом
несбывшихся, убитых упований! Его мечты, его порывы, как юные голубицы,
летят к родимому гнезду, но возвращаются поодиночке, растерзанные,
раненые, и все вопли его сливаются в мрачный вопль отчаяния. Ах! это было
моей участью сегодня!
Этот степенный круг старух и родных, это торжественное молчание,
которым ее окружали, - все это обдало меня могильным холодом! Я едва MOJ
найти ее среди этого чинного собрания, заседающего неприступно... Горе! не
обменяться ни одним взглядом, ни одним словом, смотреть издали на нее, на
мою Веру, не слыхать от нее ни единого привета, быть принятым ею с
равнодушием, как посторонний - кто бы предсказал мне это! Мне ли было
ожидать, что я проведу таким образом первые минуты соединения, минуты,
долженствовавшие быть счастливейшими моей жизни?..
Но не она, верно, что не она виновата в этом несчастном приеме! Верно,
ей, как мне самому, притворство было хуже смертной казни; верно, ее сердце