"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

выдающиеся производители чувства вины! Они растапливают меня, как
растапливают куриный жир! "Позвони, Алекс. Приезжай, Алекс. Держи нас в
курсе, Алекс. Пожалуйста, впредь не исчезай без предупреждения. В прошлый
раз, когда ты куда-то уехал, не сообщив нам об этом, папа уже готов был
звонить в полицию. Знаешь, сколько раз на дню он тогда звонил тебе? Вот
представь себе".
- Мама, - цежу я сквозь зубы, - если я умру, то полиция обнаружит труп
уже через трое суток, уверяю тебя.
- Не говори так! Избави Бог! - плачет мама. О, она такая красивая,
когда плачет. И она знает это. Она знает, как воздействовать на меня. Разве
я ждал чего-то иного? Как я могу требовать от собственной матери
невозможного? - Алекс, это так просто: снять телефонную трубку и набрать
номер. Не так уж долго нам осталось надоедать тебе.
Доктор Шпильфогель, это моя жизнь, моя единственная жизнь, и я живу в
еврейском анекдоте. Я - "сын" из еврейского анекдота - но только это не
анекдот! Господи, кто сотворил нас такими уродами? Такими трусливыми,
истеричными и слабыми? "Осторожно! Не делай этого! Алекс - нет!" И почему,
лежа в своей одинокой постели и в Нью-Йорке, я продолжаю безнадежно терзать
свой член? Доктор, как называется моя болезнь? Может, это то самое
"еврейское страдание", о котором я столько раз слышал? Может, это следствие
погромов и гонений? Оскорблений и издевательств, которым мы подвергаемся со
стороны гоев вот уже две тысячи лет? О, мои тайны! О, трепет! О, стыд, пот и
смущение! Манера противостоять самым простым превратностям судьбы! Доктор, я
не могу больше бояться неизвестно чего! Наделите меня мужеством! Сделайте
меня храбрым! Сильным! Сделайте меня цельным! Хватит быть прилежным
еврейским мальчиком, на людях доставляющим радость своим родителям, а
наедине с собой терзающим свой член! Хватит!

ЕВРЕЙСКИЙ БЛЮЗ

Где-то на девятом году жизни одно из моих яичек, очевидно решив, что
оно достаточно пожило в мошонке, вдруг начало двигаться на север. Сперва я
ощущал, как оно в нерешительности колеблется на границе с тазом, но затем,
как бы отбросив прочь сомнения, яичко углубилось в недра моего тела. Чем-то
оно напоминало выжившего в кораблекрушении счастливца, который носится по
волнам в спасательной шлюпке. Вскоре, найдя безопасное местечко за
крепостной стеной моего скелета, яичко решило свить себе там гнездо, оставив
своего собрата в одиночку противостоять, находясь в мошонке, многочисленным
опасностям мальчишеского мира, как-то: шурупам, заборам, палкам, камням,
перочинным ножикам и прочим вещам, которые сводили с ума мою мать. О чем она
и не уставала мне напоминать. Напоминать, напоминать, напоминать. Напоминать
снова и снова.
И снова.
Итак, мое левое яичко обосновалось по соседству с паховым проходом.
Нажимая пальцем на складку между мошонкой и бедром, я в первые недели его
бегства ощущал податливую округлость яичка; однако затем наступили ночи
страха, когда я в ужасе ощупывал себя от лобка вплоть до грудной клетки,
надеясь отыскать беглеца. Увы - путешественник скрывался в неизвестных мне
местах. Куда же оно делось, мое яичко?! Как высоко оно заберется, прежде чем
закончит свой поход? Неужели в один прекрасный день, отвечая в классе у