"Филипп Рот. Профессор желания" - читать интересную книгу автора

так? А если веришь, то не думаешь, что это имеет какое-нибудь значение. Но
это случилось. И для меня, и для него это было важнее всего на свете.
- Но ведь ты вернулась. Это факт. И отправила его обратно. И это тоже
факт. Факт и то, что ты испытала ужас и отвращение. Интриги этого человека
не имеют отношения к делу. Дело в тебе, Элен. Ты была на пределе.
- Возможно, я ошибалась, была чересчур сентиментальна. Может быть, во
мне жили детские надежды. Может, мне следовало остаться, и это еще не был
предел.
- Ты не могла, - говорю я, - и не осталась.
Интересно, кто из нас сентиментален?
Выясняется, что способность к болезненному самоотречению в сочетании с
эмоциональной несдержанностью - это то, что делает ее необыкновенно
привлекательной; и пусть нам не удается жить в полном согласии; пусть я
никогда не могу быть до конца уверенным; пусть ей все-таки недостает
глубины; пусть ее тщеславие безгранично. Все это ничто в сравнении с тем
уважением, которым я проникся к этой красивой эффектной молодой героине,
которая уже столько рисковала и выигрывала, и теряла, и, но дрогнув,
расплачивается за свои увлечения. А как она красива! Разве она не самое
исключительное и желанное создание из всех, кого я когда-либо встречал? С
такой пленительной женщиной, от которой я не могу оторвать глаз даже, когда
она просто пьет кофе или набирает номер телефона, малейшее движение тела
которой меня завораживает, я не могу даже вообразить, чтобы меня потянуло к
прежним приключениям. Не Элен ли та чародейка, поиски которой я начал еще в
университете, когда нижняя губка Шелковой Уолш так возбудила меня, что
заставила неотступно следовать за ней из университетского кафетерия в
университетский гимнастический зал, а потом в прачечную общежития. Элен
кажется мне такой красивой, что все мое томление и обожание сосредоточено в
ней, в ней одной. И мое любопытство, и моя страсть. Если не Элен, кто же
еще? Кто способен заинтриговать меня сильнее? А мне, увы, все еще нужно,
чтобы меня интриговали.
Вот если мы поженимся... тогда спорная сторона наших отношений исчезнет
сама по себе. Но не получится ли так, что углубляющаяся близость и гарантия
прочности послужат причиной того, что исчезнет присущий обеим сторонам
импульс к самоограничению и самозащите? Конечно, было бы меньше риска, если
бы Элен была немного другой. Но я быстро напоминаю себе - воображая, что
становлюсь на позиции зрелого человека, - что это бесплодные мечты. И потом,
то, что я называю ее "тщеславием" и "отсутствием в ней глубины", как раз и
придает ей привлекательность! Остается надеяться, что существенная разница
во мнениях (которую я с готовностью подтверждаю - если это поможет - я часто
выскакиваю вперед и слишком драматизирую все!) не затронет нашей страстной
привязанности, которая пока что не ослабевает, несмотря на наши колючие,
даже протестантские диалоги. Я только надеюсь, что так же, как я ошибался по
поводу мотивов ее поведения раньше, я ошибаюсь и сейчас, подозревая, что она
тайно надеется на то, что, выйдя замуж, положит конец любовной связи со
своим непатетическим Карениным из Гонконга. Я только хочу надеяться, что она
хочет выйти замуж за меня ради меня, а не ради того, чтобы я послужил
барьером между ней и ее прошлым, которое едва не убило ее. Я только хочу
надеяться (потому что я никогда не узнаю этого наверняка), что это со мной
она ложится в постель, а не с воспоминаниями о губах, руках и ласках того,
самого замечательного из всех любовников, того, кто готов был убить свою