"Эразм Роттердамский. Похвала глупости" - читать интересную книгу автора

завещание поросенка16 по имени Грунний Корокотта, о чем упоминает
св. Иероним17.
Если же всего этого мало, то пусть вообразят строгие мои судьи, что мне
пришла охота поиграть в бирюльки или поездить верхом на длинной хворостине.
В самом деле, разрешая игры людям всякого звания, справедливо ли отказывать
в них ученому, тем более если он так трактует забавные предметы, что
читатель, не вовсе бестолковый, извлечет отсюда более пользы, чем из иного
педантского и напыщенного рассуждения? Вот один в терпеливо составленной из
разных кусков речи прославляет риторику и философию, вот другой слагает
хвалы какому-нибудь государю, вот третий призывает к войне с турками. Иной
предсказывает будущее, иной поднимает новые вопросы - один другого
пустячнее и ничтожнее. Но ежели ничего нет нелепее, чем трактовать важные
предметы на вздорный лад, то ничего нет забавнее, чем трактовать чушь таким
манером, чтобы она отнюдь не казалась чушью. Конечно, пусть судят меня
другие: однако коль скоро не вконец обольстила меня Филавтил18,
то сдается мне, что я восхвалил Глупость не совсем глупо. Что же касается
пустого упрека в излишней резкости, то отвечу, что всегда дозволено было
безнаказанно насмехаться над повседневной человеческой жизнью, лишь бы эта
вольность не переходила в неистовство. Весьма дивлюсь я нежности современных
ушей, которые, кажется, ничего не выносят, кроме торжественных титулов.
Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят
тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или
государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана. Но если кто
судит жизнь человеческую, не называя имен, то почему, спрошу я, видеть здесь
непременно язвительное издевательство, а не наставление, не увещание? А в
противном случае сколь часто пришлось бы мне обращаться с укорами и
порицаниями к самому себе! И, наконец, кто не щадит ни одного звания в роде
людском, тот ясно показывает, что не против отдельных лиц, а только против
пороков он ополчился. Итак, если кто теперь станет кричать, жалуясь на
личную обиду, то лишь выдаст тем свой страх и нечистую совесть. Куда вольней
и язвительней писал св. Иероним, не щадивший и имен порою! Я же не только
избегал повсеместно имен собственных, но сверх того старался умерить
всячески слог, дабы разумному читателю сразу же было понятно, что я
стремлюсь скорее к смеху, нежели к злому глумлению. Я не хотел по примеру
Ювенала19 ворошить сточную яму тайных пороков и охотнее выставлял
напоказ смешное, нежели гнусное.
Того, кто не удовлетворится всем сказанным, прошу вспомнить для
утешения, что весьма почтенно служить жертвою нападок Глупости, от лица
которой я взял слово. Впрочем, стоит ли говорить все это такому искусному
адвокату, как ты20; и без того ты сумеешь отстоять наилучшим
образом даже и не столь правое дело. Прощай же, мой красноречивейший Мор, и
Морию твою защищай всеусердно.
Писано в деревне, 10 июня 150821 г.

Глупость говорит:


ГЛАВА I

Пусть грубые смертные толкуют обо мне, как им угодно, - мне ведомо, на