"Лилиана Розанова. Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева (сб. "Фантастика, 1967")" - читать интересную книгу автора

- Ихний брат стоит на сметанном конвейере...
- Молодежь.
Маленькая девушка, привстав на цыпочки, спросила у Костькиной спины:
- Вы сойдете: у Аэропорта?
Поезд тормозил.
- Пожалуй, мне от Сокола ближе, проходите, - подвинулся Костька и
подмигнул.
- Я еще тут побеседую с товарищами о теперешней молодежи...
Константин сидел, обхватив голову руками. Больше он никуда не рвался,
но лучше бы кричал, чем так молчать.
- Послушайте, - рассудительно говорил профессор Стаканников. - Будем
логичны, друзья мои. Абстрагиру-емся от конкретных личностей и рассмотрим
систему А-Б в общем виде. Если А и В взаимозависимы, то, поскольку
существует А, должна существовать и Б. Если же Б перестала существовать в
результате некоей катастрофы, то следует только радоваться, что система
А-Б не была слишком жесткой.
- Она погибла, - глухо сказал Константин, отняв руки от лица и глядя
мимо нас.
- Перестань ты! - не очень уверенно воскликнул Немка.
- А ты помнишь ее? - спросил я. - Как вы на самом деле встретились в
метро - помнишь?
- Не помню, - убито сказал Константин. - В том-то и дело. Вот бабку со
сметаной, представь, запомнил; она еще была похожа на нашу соседку тетю
Валю.
Тут я должен сказать о себе. То, что произошло, вернее, могло бы
произойти с Костькой, произвело на меня потрясающее впечатление. Бог мой,
- думал я, - наверное, я тоже встречал эту, вернее другую единственную
девушку и не узнал ее, таких на улице и в читалке встретишь человек по
пятьдесят в день, - как отгадать, что это она? Я лихорадочно перебирал мою
жизнь: детский сад - школа - институт, выискивая м о й р е ш и т е л ь н ы
й м о м е н т; я просто извелся в предположениях и догадках. В жизни не
представлял себе, что могу так волноваться.
- Может, перерыв? - растерянно предложил Немка. - Поговорим, выпьем
чаю...
- Ни за что! - воскликнул я. Все поняли меня. Баранцев протянул мне
электроды, и я надвинул их, еще теплые от Костькиных ушей.
Я подумал, что у Баранцева что-то разладилось: перед нами не возникало
никаких картин, ровным счетом ничего. Только от пронзительных "уии-уии!" и
треска разрядов заложило уши, да время от времени выстреливали на экране
зеленые молнии. Женька с вдохновенным и терпеливым лицом коротковолновика
крутил ручки настройки, я видел, что он вывел чувствительность на максимум
и взялся за ручку с надписью "Возраст". Повинуясь движению его пальцев,
узкий луч ползал туда и обратно по шкале, градуированной от года до
тридцати.
- Что же это, Женька? - не выдержав, спросил я.
- Для тебя, Коль, наверное, чувствительность маловата, - с сожалением
сказал Баранцев. - А постой-ка... Погоди-ка...
И действительно, я увидел себя:
Я платил в кассу отдела фотопринадлежностей универмага "Военторг".
- Нет у меня мелочи, молодой человек, - сказала кассирша. - Возьмите