"Гюг ле Ру. Норманны в Византии " - читать интересную книгу автора

я отказываюсь от вечной девы.
Я на земле нашел мой рай!"

Ирина далека была от подозрений и потому не могла различить в душе
этого богатыря чувства, отождествляющего ее с загробными тенями, чувства, в
котором ее земное счастье должно было погибнуть.
Напротив того, ее сердце наполнилось сладкой уверенностью, которая
могла бы выразиться в таких словах: "Он мною овладел... Теперь он сам мой
невольник..."
Счастье было почти не по силам Ирине; Дромунд снова почувствовал, что
она падает, и, нежно обхватив ее стан, он унес ее в окутанный мраком альков.


[Image023]


Глава 20
Упоение

Луна ярко сияла в вышине и освещала забывшихся покойным сном в объятиях
друг друга Дромунда и Ирину.
Кругом царила торжественная тишина. Лишь иногда донесется из отдаленных
улиц Буколеона лай собаки, или в кипарисовой аллее звучно раздадутся
торопливые шаги запоздалого раба. Иногда мимолетное облачко закроет диск
луны, и опять наступает тишина и опять светло, опять ясная южная ночь хранит
покой и счастие влюбленных, как бы празднуя свободу.
С первым прокравшимся в комнату лучом утренней зари Дромунд и Ирина
проснулись. Из мира очаровательных грез и восторгов опять пришлось
возвращаться к действительной жизни. При этом они оба почувствовали, что
нечто прекрасное прошло и уже никогда более не возвратится.
Целуя глаза своей возлюбленной, Дромунд стер слезу с ее длинных ресниц.
- Это роса, которую ночь оставляет в каждом цветке, - сказала Ирина,
протягивая к нему, как ребенок, руки.
Он нежно поднял ее и, поддерживая, подвел к бассейну.
Но когда Дромунд увидал ее спускающуюся с последней ступени мраморной
лесенки к прозрачной воде, в которой дрожал, отражаясь, ее чудный образ, он
не мог удержаться от крика восхищения:
- Подожди, подожди меня! Я хочу с тобой вместе погрузиться в воду...
Улыбаясь, она смотрела, как спешил он распустить пояс, расстегнуть
кольчугу и сбросить с себя куртку из лосиной кожи. Отвернувшись потом, она
подала ему руку.
Бассейн Евдокии был устроен по образцу тех, которые базилисса Теофано
приказала соорудить в садах гинекея. Посредине его стоял столб, служивший
убежищем для голубей. Купающейся приятно было видеть в зеркале воды свое
отражение, окруженное этими снежно-белыми птицами. Но скромная Ирина,
смущенная прозрачностью воды, поспешила взволновать гладкую ее поверхность,
хлопая по ней руками, причем испуганные голуби разлетелись в разные стороны.
Последние звездочки уже погасли на небосклоне, когда возлюбленные вышли
в сад, освежившись прохладной водой и подкрепясь фигами, полную корзину
которых, поставленную заботливым слугою Евдокии, они нашли на балконе. На