"Александр Рубан. Все имена богини (несовременная сказка)" - читать интересную книгу автораПочему "дай Бог"? А потому что проблядёжка, Виталика вон чуть не испортила,
да и на себя посмотри, и даже Илья Сергеевич одно время... Тут Таисия Павловна конспиративно поджала губы и поспешила заявить, что Илья Сергеевич, всё- таки, мужчина неглупый, не то что некоторые. А в какое "далеко" она свалила, это никому не интересно - не то на Алтай, не то в Италию. Замуж выскочила - и всё, и больше вы Таисии Павловне об этой щучке не напоминайте. Ай да мышка, ай да серая!.. Ну и ладно. Алексей взял у Георгича бритву, поскрёбся насухо в Жекином закутке и пошёл вон - похмеляться на свои. * * * - А вот и человек с лошадиной фамилией! Алёшка, ты или не ты? - Алексея хлопнули по плечу, и он обернулся, чуть не расплескав пиво. Волнистые снежные кудри и такая же борода, весёлые синие глазки из-под белых кустистых бровей и крупнопористый морковного цвета нос, утонувший в белых пушистых усах. Лет двадцать назад всё белоснежное было рыжевато-русым, а теперь невысокий кряжистый дед Мазай превратился в деда Мороза, и ещё добавилось обтянутое толстым серым свитером пузцо под распахнутым кожухом... Это был Щегол - Иван Арсеньевич Щеголихин, самый гениальный из непризнанных художников Усть-Ушайска и самый непризнанный из гениев Российской живописи. Так он рекомендовал себя сам, и никто не спорил с этой автохарактеристикой. Когда-то Щегол преподавал в детской - Ну точно, Алёшка Овсов! - продолжал Щегол. - Ты мне вот что скажи, Алёша: тебя когда, поганца ленивого, выставлять начнут? - Как только надерусь, Иван Арсеньевич, так сразу и выставят, - улыбнулся Алексей. - А фамилия моя - Чепрак. - Ну-ну-ну, уже и обиделся на старика. Я же знаю, что не Овсов, а как точно - не помню, помню только, что лошадиная. Вот я и говорю: выставляться надо, мелькать, если хочешь, чтобы твою фамилию знали и помнили! - Нечего мне выставлять, Арсеньич. И не на что. И негде. - Нечего, или не на что? Или негде? - Нечего, - твёрдо сказал Алексей. - Врёшь, - убеждённо сказал Щегол и покосился на пухлый планшет. - Скромничаешь. Это грешно. - Скромничать - грешно? - Скромность, Алёша, есть высшая степень гордыни. Покажешь? - он кивнул на планшет. - Это эскизы. Я не люблю показывать незаконченное. - Ничего, мне можно. Всё-таки, я был твоим учителем. - Но ведь не здесь же, - Алексей беспомощно оглядел заплёванную "стекляшку" пивной. - Правильно. Пошли в кукольный. Заодно и выпьем на халяву. - Там что - ёлка для алкашей? - Там презентация первой книги нашего губернатора, на которую пригласили весь творческий бомонд, а про тебя почему-то забыли. Но я исправлю упущение властей. Пошли, Овсов! Будем делать из тебя Чепрака. |
|
|