"Александр Рубан. Пыль под ветром (Сны инженера Тенина)" - читать интересную книгу автора

а счастье не замечать ни того, ни другого - лишь для воистину вольных;
ибо властитель и раб одинаково несвободны."
Это "Знаки свободы" - последняя, Пятая книга Устава Чистильщиков,
начальная Песнь. Вряд ли она знакома Аргхаду.
"Знаки" были нужны на заре новой эры, когда ещё не было куманги -
овеществлённого алгоритма свободы. Кузнецу не обязательно зубрить сопромат
и заучивать матрицы Гука; достаточно навыков и таланта. В поваренных книгах
не излагаются рефлексология и химизм вкусовых ощущений: там лишь рецепты,
алгоритмы кулинарии. Так и Чистильщики - кузнецы свободы и кулинары
счастья - могут не знать своей Пятой книги, но обязаны виртуозно владеть
кумангой.
Погасить в человеке власть, сделав его недочистком, рабом, - это может
каждый. Сожми кумангу в правой ладони и посмотри человеку в глаза...
Дочистить его - выдавить, высосать, выжать раба из коры и подкорки, из
мозжечка и спинного мозга - для этого нужен талант.
Рабы - это брак, недоделки в работе Чистильщика.
Не слишком ли много брака в твоей работе, Аргхад?
Впрочем, ты уже не Чистильщик. Ты уже сам - брак в работе Ильи.
Недочисток. Огрех. Результат вынужденной поспешности, когда не было времени
осознать, что куманга использована до предела...
"А ведь он всё равно собирался её применить! - вдруг подумал Илья и
оглянулся на своего раба. - Зачем? Ведь он знал, что не сможет дочистить
меня, пока не получит новую кумангу. Ведь знал?.." - но не было и не могло
уже быть ответов на эти вопросы в преданных глазах малыша.
А рабыня Рогхана, дочь бургомистра, успела долить вина в кубок Ильи и
сменить перед ним блюда, пока он отворачивался.
- Давно ты в этом доме? - спросил Илья.
- Сколько помню себя, я жила здесь и считала себя счастливой, но
только теперь, когда ты...
- Ясно.
Рогхана вполне равнодушна к Илье, но не равнодушен Аргхад. "Сосуд, в
котором пустота". Таким ровным голосом не говорят о любви.
И ещё: может быть, это и есть бывший дом бургомистра, а может быть,
она уже не помнит, не хочет помнить о своей прежней жизни. И то, и другое
выглядит вполне омерзительно, Чистильщик Аргхад!.. И эта его неуклюжая
гордость, когда он предлагал Илье своих именитых наложниц - она же не вдруг
появилась в нём, она из чего-то должна была произрасти.
Из гумуса.
Из гнили и мертвечины духа.
Злорадство - вот как называется этот гумус. Удовольствие порабощать
властителей, пытать палачей, убивать убийц. И вообще мстить. Не стыд, не
боль, не долг - удовольствие...
К чёрту. Хватит корчить из себя орденского инспектора и преподобного
Дракона в одном лице. Сыт? Чист? Одет? Тогда - еды и питья в дорогу, плащ
малыша на плечи - и вон отсюда!
И не забыть патроны.
Он встал, отодвинув от себя кубок, и отдал распоряжения. Поднялась
суета. Патроны в мягком замшевом кисете и затвор в таком же чехольчике ему
принесли, а за кумангой он спустился сам, пока ему готовили котомку.
Илья старался ни на кого не смотреть, но это не получалось, и куманга