"Лев Рубинштейн. Альпинист в седле с пистолетом в кармане " - читать интересную книгу автора

любимые друзья. Я стою на кошках под огромным карнизом на Безынгийской
стене. Нужно пройти под ним. Уже вышло солнце, как сейчас на новгородской
дороге, и карниз может рухнуть. Я иду первым, вырубаю небольшие ступеньки, и
сейчас по ним пройдут мои друзья, стоящие в укрытии. Веревку выдавал Сеня
Аскенази.
Тогда мы проскочили. Карниз! Этот милый красавец карниз держался до
того момента, пока Сеня Аскенази, идущий последним, не прошел под ним. А
после, сразу... феерическая лавина из льда и снега выехала до середины
Безынгийского ледника с высоты пять тысяч метров. Теперь я без друзей. Сеня,
Толя, Костя и другие идут по берегу Ильменя. Я опять первым. "Поднимает"
меня - железный ящик за спиной.
Важная и ответственная задача. Я не танкист, не буду стрелять, не буду
давить никого. Я должен провезти ящик.
То ли немцы еще спали, то ли у них пушки заело, но обстреливать дорогу
они начали минут через пятнадцать после нашего проскока. Выстрелы и разрывы
стали слышны лишь тогда, когда машина была на въезде в Новгород. У меня,
правда, не было ощущения, что этот милый немец ждал, пока я проеду.
А Новгород горел! Мы уперлись в горящую стихию. Города не было. Был
огонь. Красный, белый, желтый огонь. В воздух летели бревна, горящие куски
крыш, фонтаны крупных искр с обеих сторон улиц. Петергофские фонтаны искр,
соединявшиеся в середине ее.
Мы стали рыскать, отыскивая проезд без огня. Такого не было. Мы
отыскали тот, где огонь был потише, и, накрывшись мокрым брезентом, ринулись
вперед, не зная, что впереди. Здесь шофер мне понравился. Он оказался
молодцом. Чутье его вело, что-ли, или он знал эти места, но мы лихо миновали
часть города, охваченную огнем, и въехали на Ленинградское шоссе.
Противоположная часть города не горела. Василий, так звали шофера,
остановился у колодца. Мы попили прохладной прозрачной воды. Было совсем
тихо. Ни машин, ни людей на дороге не было видно. Несколько минут отдыха от
страха и напряжения. Установилось даже ощущение счастливого окончания
поездки. Осталось - ерунда. Война на той стороне города. Мы здесь. И поехали
в нашу деревню Заозерная.
Приехали! Поставили машину во двор к одинокой бабке и пошли с Андреем
(солдатом) промышлять еды.
Поселок маленький - домов на десять. Все жители, кроме двух старух,
оставили его и ушли к Ленинграду.
Прогулялись по пустым домам (у старух просить не хотелось). Хлеба не
нашли. Набрали картошки, луку, огурцов, соли и кастрюлю. По деревне бегали
поросята, они чувствовали себя теперь вполне свободными хозяевами и думали о
том, что их теперь есть некому. Ходила бездомно корова. Царство уныния.
Бабка сварила еды, и мы заснули с непрожеванной картошкой во рту.
Через два дня посыльным пришел Костя Соболев. Мне с машиной приказано
прибыть в Новгород ночью. Бригада на южной стороне новгородского вала,
занимает оборону. ПоехалиПриехали!
Укрыв машину в садике у входа в новгородский кремль, я вышел на площадь
и стал искать комбрига. Странное оживление! Большие группы стояли и
двигались в темноте на дальней части площади. Темно! Во многих местах
вспыхивают фонарики. Строй мыслей - на большую тревогу. Куда уж больше
тревоги, чем на войне. В голову лезли детали, а хотелось постичь суть.
- Стой! - меня жестко хватают за плечо. Старшина пограничник: