"Легар Баронович Рудый. Порождение зла, или нет страшнее врага, чем бывший друг " - читать интересную книгу автора

Легар Баронович Рудый


Порождение зла, или нет страшнее врага, чем бывший друг

OCR&Spelcheck TaKir http://epaper.ru.googlepages.com/

Легар Баронович Рудый
Порождение зла, или нет страшнее врага, чем бывший друг
Хороший рассказ, написанный собакой

Слева в рёбра, чуть выше локтя, мелкими острыми зубами мне впилось
маленькое, но очень вонючее существо. Пытаясь стряхнуть его, я резко
крутанулся вправо, чтобы достать до него зубами. Из-за дерева молниеносно
метнулась тень, и я ощутил на своём горле крепкие, опытные зубы, которые
сжимались всё сильнее и сильнее. Воздуха не хватало, я захрипел...
Прогремела длинная автоматная очередь. Зубы моего врага начали ослабевать,
из его пасти пошла кровавая пена и, пузырясь, потекла мне на шею и грудь...
Я глубоко вздохнул. Воздух с коротким щелчком очень больно продрался в мои
лёгкие. Я поднялся. Вонючка всё ещё висела на мне, оцепенев от злости и
страха. В ярости я схватил её зубами. Послышался треск ломающихся рёбер.
Господи, ведь в два раза меньше зайца, а сколько злобы! Даже с переломанными
рёбрами она крепко висела на мне. Пришлось с силой дерануть её и привычным
движением несколько раз мотнуть головой. Тушка обмякла, обделалась и
повисла. Я с отвращением бросил её на землю. В этот раз мои налитые кровью
глаза увидели, как на нашего всеобщего любимца, Цыгана, бросились три
лохматых и яростных пса. Не ощущая собственной боли, я с лаем кинулся в эту
кучу...
В дверях показалось встревоженное лицо Папы. Не зажигая света, он
подошел ко мне, сел рядом, обнял и, прижавшись лбом к моей голове, тихонечко
прошептал: "Не надо, Рыжий, всё хорошо. Мы дома... Успокойся, а то сестрёнку
разбудишь". Я, задержав тяжёлое дыхание, прислушался. Сестрёнка мирно
посапывала. Её не разбудил мой лай, поднявший Папу.
Да когда же закончится этот кошмар!? Ведь мы уже 3 месяца дома, а ко
мне почти каждую ночь приходят жутики прошлого. Мне стало не по себе.
Захотелось, чтобы Пап поскорее ушёл. А он, не понимая этого, продолжал
гладить меня. Мне так хотелось остаться одному. Пришлось хитрить. Я лизнул
его в ухо, говоря: "Ладно, иди, я в порядке". Он потрепал мены по загривку и
пошлёпал босыми ногами в свой "гамак".
Болели старые раны. Я лёг на прохладный пол и уставился в пустоту. Не
хотелось видеть никого и ничего. Хотелось выть. Но этого делать нельзя!!!
Когда же это кончится?!

С тех пор как забрали мальчика на войну, мать с замиранием сердца ждала
возвращения отца, спускавшегося за почтой. Она старалась чем-то занять себя,
чтобы сгладить остроту ожидания, надежды, страха. Тщательно простирывалось
бельё, мылась посуда, тёрся и так блестевший как зеркало пол. Вот и сейчас
перемывалась стопка посуды... Он вошёл, пряча глаза, небрежно бросил газеты
на журнальный столик. Но по его напряжённой спине мать поняла - ПРИШЛА БЕДА!
Как в замедленной съёмке медленно поплыли вниз блюдца и бокалы.