"Мануэль Ривас. Старая пчелиная царица пускается в полет" - читать интересную книгу автора

Посреди дороги лежал Гадон. Он не прилег, а как подкошенный рухнул на
землю, хватая ртом воздух. Их взгляды встретились. Взгляд лежащего на земле
человека, чья голова опиралась на бугорок, был полон тоски, белки его глаз
покраснели и наполнились влагой. Руку он прижимал к груди, на уровне сердца,
и тер это место, как гончар, который месит глину.
- Это все вино, - пробормотал Гадон, - в него стали подмешивать много
химии.
На лице его застыла гримаса - насмешка над самим собой пополам с болью.
Не проронив ни слова, Чемин помог ему подняться на ноги, но едва Гадон
попытался стряхнуть пыль с пиджака, как снова стал оседать вниз. Чемин с
большим трудом обнял его за пояс, перекинул руку Гадона себе через плечо, и
они, еле передвигая ноги, тронулись в путь. Прижавшись друг к другу,
обливаясь потом, они, казалось, дышали - с жалобным свистом - одними мехами.
Когда они добрались до забора, за которым находился сад Гадона, сосед
жестом показал, что дальше дойдет сам. Они постояли, прислонившись к ограде
и переводя дух. Наконец Чемин, так и не нарушив молчания, двинулся к себе.
- Ты должен поучить меня, как надо ухаживать за пчелами, - вдогонку ему
прошептал Гадон.
Чемин ничего не ответил.
Когда он пришел домой, внуки кинулись его целовать, а он равнодушно и
вяло подставлял им щеку, устремив взгляд куда-то вдаль. Он занял кресло во
главе стола, вернее, молча рухнул в него.
Теперь, лежа на кровати в туманной полудреме, он пытался восстановить в
памяти то давнишнее сновидение.
...Двое мальчишек спускаются по тропинке с небес, деревянные башмаки
стучат но булыжникам.
"Знаешь, что мы сейчас сделаем? - вдруг говорит маленький Чемин. - Я
отдам тебе моих ящериц, и тогда ты сможешь попасть на небо".
"А ты?" - спрашивает маленький Гадон.
"А я попробую руками наловить форели. Если поймаю хоть одну, отнесу
святому к райским вратам. Но ты ступай первым".
"Где же твой приятель? Почему он не воротился?" - поинтересовался
святой Петр, пересчитав ящериц.
"Он сказал, что хочет наловить форели", - с невинным видом объясняет
маленький Гадон.
"Ага, значит, он решил наловить форели, так?" - с загадочным видом
произносит таможенник.
Лежа в постели, Чемин услыхал наконец колокольный звон. Очень медленно
и монотонно, как слепой певец, приходской колокол повторял: "Га-дон,
Га-дон".
Его сын, его дорогой Ие-Йе, открыл дверь и сказал в полутьму:
- Отец, знаешь, говорят, Гадон умер.
Он широко раскрыл глаза, чтобы взглядом обнять сына. Он слышал его
голос все дальше и дальше, хотя тот подбежал к постели и закричал:
- Отец! Отец! Что с тобой? Господи, папа!
А он летел, летел, окутанный бархатом пчелиного роя. Почему они
покинули улей? Почему пчелы не остались на ветке ореха? Он хотел спросить
что-то еще, но старая пчелиная царица была глуха.