"Мануэль Ривас. Старая пчелиная царица пускается в полет" - читать интересную книгу автора

упуская драгоценное время, и решили дело. Рой перелетел через изгородь и сел
на одно из деревьев в тенистом саду Гадонов. И тотчас возник хозяин - как
охотник из засады. Не проронив ни слова, он снял с себя куртку из телячьей
кожи, завернул в нее рой, словно поймал в воздухе летучий сон, и зашагал к
старым пустым ульям.
Чемин бодрствовал во сне. С первого этажа до него доносились песни.
"Que о mar tarnen ten mulleres, que о mar tarnen ten amores, esta casado coa
area, dalle bicos cantos quere" *. Нынче днем он ходил в поселок. Хотел
избавиться от мысли, которая с настырным и пронзительным жужжанием сверлила
ему мозг. Он всегда слыл человеком здравомыслящим. И по дороге он размышлял.
Да, Гадон поступил так, как велят неписаные законы. На его месте мог
оказаться кто угодно. Рой, покинувший улей, принадлежит тому, кто его
поймает. Это не воровство. Но жужжание в голове становилось все назойливей,
оно просверливало лоб от виска до виска. Поступок Гадона нельзя счесть
проявлением враждебности. Объявлением войны. Что знал Гадон о пчелах? Его
семья не сумела сохранить свои ульи. Всякие напасти, сглаз, черт знает что
еще - были чем-то вроде родового проклятия. Вспомнив о меде, который давали
похищенные пчелы, Чемин почувствовал на губах неведомый доселе вкус. Вкус
горького меда.
______________
* Ведь у моря тоже есть жены, ведь море тоже знает любовь, море
обвенчано с песчинками и целует их сколько душе угодно (галисийск.).

Он шел повидаться со старыми друзьями, поболтать и отвлечься от
изводившего его жужжания. Но когда явился в таверну "Лозанна", выбрал столик
в самом углу и поскорее отвел взгляд от шумных посетителей. Он раскладывал
на мраморном столике пасьянс из невидимых карт. А что, интересно знать,
творилось тогда в голове у старой пчелиной матки? Почему рой взял да и
покинул ветку ореха, того самого ореха, который весь покрылся плодами, когда
родился он, Чемин? Минутой раньше все имело свой смысл. Он глянул на часы.
Пора. Верно, гости уже собираются. Будь на то его воля, он до самой ночи
бродил бы по лесу. О собственном празднике он думал, как о празднике чужом.
Поднявшись, понял, что выпил лишку. Жужжание теперь сопровождалось еще и
искрением - так горит отжившая свой век лампочка. Жужжание распространилось
по всему телу, словно застарелая боль. Чемин подошел к стойке, чтобы
расплатиться, и хозяин, в свое время тоже ездивший работать за границу,
сказал, что Чемин ничего ему не должен. Все О. К., Чемин. А что, нынче
угощает заведение? Нет, Гадон. Я его предупредил, что за тобой четыре
стакана. И он ответил: не имеет значения, он заплатит за все. Такой, мол,
сегодня день.
Вместо того чтобы идти по шоссе, Чемин выбрал тропку, бегущую в деревню
через лес и луга. Свежесть леса чуть пригасила жужжание, а необычное для
этой поры, разящее наповал солнце гнало путника вперед, совсем как дымящаяся
головешка гонит в нужном направлении пчелиный рой. Он поднес руку козырьком
ко лбу и посмотрел в сторону деревни. Расстояние между деревней и поселком
на протяжении его жизни непрестанно менялось. В детстве оно казалось ему
бесконечным, как карта мира. Потом стало помаленьку сокращаться, пока не
сжалось до отрезка, который может пролететь камень, брошенный его же,
Чемина, рукой. Сейчас оно снова было таким же, как в детстве, но только
булыжники, чудилось ему, торчат отовсюду, как обломки костей.