"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

убийствами, а особенно серийными, занимается прокуратура, и что у них есть
и эксперты, и консультанты, и психологи - неглупые, кстати, люди, как ни
странно...
- Все, Олег, извини, - Митрошкин поднялся с дивана и как-то неловко и
виновато похлопал "рейнджера" по плечу. - Это я виноват... Мы уходим. Все,
больше тебя не трогаем... Извини ещё раз!
- Да ладно тебе! - Селиверстов вдруг улыбнулся почти по-человечески. -
Куда собрался? Кофе сейчас будем пить... Я ведь к чему все это говорю? К
тому, чтобы твоя девушка не кинулась проводить несанкционированные допросы
художников и всяких там пациентов психушки, которые Ван Гогами себя
воображают.
- Почему обязательно Ван Гогами? - пробурчала я себе под нос, досадуя
на то, что уши мои все ещё постыдно пылают. - Винсент Ван Гог страдал
душевной болезнью, поэтому вполне резонно искать среди любых пациентов
психушки.
- Искали, Евгения Игоревна, - "рейнджер" снова подался вперед, уперев
руки в широко расставленные колени. - Уж поверьте мне, пожалуйста, искали!
И среди психов, и среди художников, и среди коллекционеров, и даже среди
рыжих! Только, наверное, продавцов открыток пока не тронули, и то потому
что среди них, большинство - бабушки - божьи одуванчики...
Надо же, он знал даже о том, что Ван Гог в юности торговал открытками
и картинами! Наверное, на какой-нибудь оперативке весь личный состав в
принудительном порядке заставили проштудировать биографию и основные этапы
творчества.
- А что, бабушка - божий одуванчик не может задушить другую бабушку
подушкой? - обида, замешанная на природной вредности, сделала меня упрямой,
как ослица.
Селиверстов тяжко вздохнул, помотав крупной головой, и с мольбой в
голосе попросил:
- Может хоть бабушек в покое оставите, а? Ну, пожалуйста, Женя!
Потом мы пили кофе с коньяком и бутербродами, досматривали по
телевизору "Фантомаса" с Жаном Маре и Луи де Фюнесом. Я грустила. А Леха с
Олегом пытались меня утешать. Убедившись в том, что я пристыжена,
обезврежена и более не опасна, "рейнджер" неожиданно сделался милейшим
парнем.
- Да не расстраивайся, Жень, - говорил он, накладывая на ломоть хлеба
толстый кусок колбасы и протягивая бутерброд мне, - все нормально... В
принципе, ты ведь сама, собственными мозгами, дошла до того, до чего все
наши эксперты и аналитики доходили чуть ли не целый месяц.
- Ага, - грустно кивала я, со стыдом и ужасом вспоминая заготовленную
победную тираду.
- Она у меня, вообще, умница, - Леха собственнически хлопал меня по
спине. - Бешеная, правда, немножко, но это не страшно... Кстати, Олег, а
почему, если уже все ясно с Ван Гогом, Женьку на предмет знакомства с
убитой допрашивали? И про Шайдюка ты ведь тоже, когда узнал, напрягся?
- Следствие обязано отрабатывать все версии. Под нашего маньяка, как
метко заметила твоя девушка, очень легко закосить. Так что...
- А почему тогда никто в городе ничего про Ван Гога не болтает? Про
маньяка почему-то все знают, а про Ван Гога ни слова? - встряла я, отпив
немного кофе и осторожно поставив чашку все на тот же "Спорт-экспресс".