"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

в которой я демонстрирую глубокое знание уголовного жаргона на фоне
постыдного невежества в области собаководства и балета.

После того как отзвуки воображаемого аккорда растаяли в воздухе, в
комнате ещё минуты три висела вязкая, напряженная тишина. И Виктория
Павловна, и Алиса ждали моей реакции. Я же тупо смотрела прямо перед собой
и пыталась каким-либо образом связать в единое целое потерянную запонку,
письмо шантажиста, тот факт, что жена Шайдюка обратилась с претензиями
именно ко мне, и то, в конце концов, что она сама, а не Анатолий Львович,
оказалась ночью на месте преступления. Логическая цепочка, однако,
выстраиваться упорно не желала, а Алисе надоело ждать.
- Эй! - она несколько раз щелкнула перед моим лицом пальцами. - У тебя
такой видок, будто в девятой палате застали твою личную, горячо любимую
бабушку... Чего ты по этому поводу думаешь то? А, Жень?
- Я думаю, где тогда был Шайдюк с половины первого до трех часов ночи?
- Ну тебе же русским языком сказали, что он реанимировал бабусю!
- Лично мне никто этого не говорил, - я отхлебнула противный холодный
чай, за веревочку вытащила пакетик из чашки и бросила его на крышку
картонной коробки из-под зефира. - Точнее, мне это сказал Леша, ему -
троюродная сестра Марина, ей - ещё кто-то, а этому "кому-то" - может быть,
сам Анатолий Львович.
- Ой да, девочки! В таких историях правды, как у змеи ног - не
найдешь! - Виктория Павловна стеснительно потянулась за печенюшкой,
посыпанной корицей и сахаром. - А может и не надо искать? Все равно ведь
Лиза эта... как ее? Васильевна? Ну да, Елизавета Васильевна... Все равно
ведь она не могла Галину Александровну задушить. Это сколько же силищи
надо?! Покойница-то не миниатюрной женщиной была.
Алиса, усмехнувшись, поправила манжет короткого плюшевого халатика:
- А зачем какая-то особенная силища? Она же ей не голову оторвала и не
позвоночник пополам переломила. Подушку на лицо, сверху самой плюхнуться -
и все! Привет семье! Если б её там вешать надо было или проволоку на шее
затягивать, или расчленять...
Половинка печенюшки с сухим стуком упала на пол, корица бурой пыльцой
рассыпалась по ковру. Виктория Павловна сидела, низко опустив голову, и
разминала в пальцах остаток печенья. Руки её, голые почти до локтя, были
покрыты мелкой "гусиной кожей".
- Ну, до чего все нервные, а?!
- Ладно, Алис, - я прокашлялась. - Все это интересно, но мы как-то
забываем о запонке, которую потерял Шайдюк. Елизавета Васильевна, конечно,
Елизаветой Васильевной...
- Слушай, ну ты же сама говорила, что может и не было никакого письма!
И запонки тоже никакой не было, соответственно. Может она его подставить
хочет? Тем более, похоже, ей есть резон это делать, - в Алисином голосе
послышалось что-то вроде упрямой детской обиды. Похоже, ей весьма
импонировала классически-детективная версия про злую жену, задумавшую
погубить доброго, ни в чем не повинного мужа.
- А если все-таки есть и письмо и запонка? Тогда что?
- Ничего тогда... Может это, вообще, её запонка? Костюм-то у неё
брючный был.