"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

меня, видимо, желая напомнить хозяйке тезис про плохих людей. К счастью, за
домом в этот момент громко затарахтел трактор, и Тиннтерне Аверс Альба с
радостным и несолидным для такой породистой особы тявканьем метнулась на
звук.
- На место! - властно прикрикнула Валентина Иосифовна. Печальная
Чау-Чау нехотя вернулась на газон. Собака вряд ли успела нагуляться, но вот
щеки хозяйки уже заметно раскраснелись от мороза. Я поняла, что
злоупотребляю её вниманием.
- Ну что ж, - мне ничего не оставалось, как попрощаться. - Очень
приятно было с вами поговорить. Я, наверное, в самом деле, заеду к ним
после семи.
- Конечно. Сразу все и узнаете. А то что толку так гадать?..
Вообще-то, могли быть у них знакомые из Москвы. Даже, наверняка, есть.
Елизавета ведь и рожала в Москве, и как-то недавно на несколько дней туда
уезжала. Леночка, дочка её, говорила, что мамы целую неделю не будет, папа
борщ сварил, а его даже кошка не ест!
Теперь прояснялась и косвенная причина неприязни. "Собачники" обычно
не очень жалуют "кошатников".
- Еще раз спасибо за компанию, - мои замерзшие губы с трудом
разъехались в подобии улыбки. И тут Валентина Иосифовна радостно возопила:
- Женя, глядите, какой прелестный хин! Чудный япончик!
Я в ужасе обернулась. К одному из подъездов сворачивал мужчина с
черным чудовищем на поводке. По сравнению с этой псиной Тина была просто
суперпрелестной и милой собачкой!
- Действительно, чудный! - фальшиво восхитилась я, лихорадочно
припоминая какие-нибудь умные собаководческие термины. - Экстерьер
прекрасный, и окрас...
Моя собеседница взглянула на меня как-то странно, похлопав себя по
колену, подозвала Чау-Чау и как бы вскользь заметила:
- Это мастиф. Женщина с хином возле дома напротив.
Заливаясь мучительной краской стыда, я повернула голову в ту сторону,
куда кивнула Валентина Иосифовна, и увидела существо с длинными черными
ушами и приплюснутой мордочкой. Существо было заботливо упаковано в теплую
попону и размерами напоминало крупную мышь.
"Опозорилась! Ой, как стыдно! Надо было не выпендриваться и
какую-нибудь болонку назвать", - жарким пульсом застучало в висках. К
счастью, заслуженная учительница, наверняка, объясняющая своим ученикам,
что врать - нехорошо, уже заходила в подъезд, и поэтому не могла видеть
моих ушей, пламенеющих, как алые маки...
Домой я вернулась уже в сумерках, робко нажала на кнопку звонка и
заранее попыталась улыбнуться виновато, но не настолько, чтобы меня можно
было заподозрить в чем-нибудь серьезном. Однако, дверь открыл Митрошкин и
ему все мои ужимки оказались "до Фени", "до лампочки" и "по барабану"
одновременно.
- Где была? - рявкнул он, хватая меня за шкирку и вытряхивая из
полушубка. - Утренний моцион совершала? По булочным прогуливалась?
- Я же тебе говорила, что мне нужно собраться с мыслями, идеи
кое-какие спокойно обдумать...
- Только вот этого не надо! - в гневе Леха зашвырнул мой берет на
антресоль с которой торчали рулоны старых обоев. - Да за всю жизнь в твой