"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

понемногу начинала злиться. - Если ты, правда, замуж за Шайдюка хочешь, то
что ж тогда так боишься, что твой муж обо всем узнает?
- Жень, ты что, первый день, как на свет родилась, что ли? - Алиса
легко, но невесело смеялась. - Всякие "замужи" с Шайдюком - это дело,
конечно, интересное, но малоперспективное. Ну, перестану я шифроваться - и
что тогда?. И мой благоверный меня бросит, и этот товарищ не женится. Вот и
останусь, как дура, "при пиковом интересе".
Предусмотрительность бывшей соседки по палате восхищала. Равно как и
невозмутимость Анатолия Львовича. Какими круглыми, какими искренними и
невинными глазами смотрел он на свою супругу! Я, например, готова была
голову на отсечение дать, что Елизавете Васильевне он не изменял даже в
мыслях!
- Слушай, а почему, на самом деле, он тебя в двухместный номер
поселил? - я несколько озадаченно смотрела на свою кровать - такую лишнюю в
этом "любовном гнездышке".
- Так, во-первых, двухместный дешевле: за койко-место ему все равно
пришлось платить из своего кармана, во-вторых, никаких подозрений, ну, и
в-третьих, всегда есть его кабинет, а по ночам ещё и ключи от пустых
номеров...
- Особенно, про "никаких подозрений" за душу берет! То-то мадам Шайдюк
на меня так накинулась!
- Ну, кто же знал, что так получится? Просто глупое, нелепое
совпадение: и ты у него в кабинете, и Галина Александровна как раз из своей
палаты вышла...
Мы помолчали. Сигаретный дым потихоньку вытягивало в форточку, да и
французским лаком в палате больше не пахло.
- Обижаешься? - Алиса задумчиво прочертила пальцем на столе контур
диковинного цветка. - Вижу, что обижаешься.
- Да нет... Просто думаю, странно как все вышло.
- Ага, странно... Я когда той ночью в два часа встала и сорок минут
его в ординаторской прождала, злая была, как крыса. А оказывается,
старушенция, которой, на самом деле, плохо стало, и из-за которой он не
успел прийти, его спасла. Он, правда, все равно так оправдывался потом, так
извинялся... Кто мог подумать, а? И с Девяткиным заранее договорился, что
тот его вызовет, и просчитал все чуть ли до минуты... Он всегда все со мной
просчитывает, чтобы супруга, не дай бог, чего не заподозрила... А
старушенция возьми и, на самом деле, начни помирать. Вот и все! Вот и
клятва Гиппократа! Как он Девяткина материл, если б ты только слышала!
- Вообще-то, за алиби должен был в ножки поклониться. - я сняла со
спинки кровати полушубок и снова накинула его на плечи: из-за того, что
форточка была открыта, в комнате становилось холодно. Мне было тоскливо,
смешно и стыдно одновременно. Возникало ощущение, что той Рождественской
ночью во всем больничном городке спало всего три человека: корейский муж
Виктории Павловны, психованный Лесников и я. У всех остальных имелись
какие-то свои дела и свои тайны. Гипертоническая Виктория Павловна,
изнывающая от ревности Елизавета Васильевна, скрытная Алиска. Несчастный
Шайдюк, жаждавший провести с любовницей хотя бы полчаса и вынужденный
вместо этого откачивать древнюю старушку... Именно я, добросовестно
продрыхшая до самого утра, с грацией слона в посудной лавке кинулась
разбираться в этом деле!