"Бертран Рассел. История западной философии " - читать интересную книгу автора

между теологией и наукой. Подобно теологии, она состоит в спекуляциях по
поводу предметов, относительно которых точное знание оказывалось до сих пор
недостижимым; но, подобно науке, она взывает скорее к человеческому разуму,
чем к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения. Все
определенное знание, по моему мнению, принадлежит к науке; все догмы,
поскольку они выходят за пределы определенного знания, принадлежат к
теологии. Но между теологией и наукой имеется Ничейная Земля, открытая для
атак с обеих сторон; эта Ничейная Земля и есть философия. Почти все вопросы,
которые больше всего интересуют спекулятивные умы, таковы, что наука на них
не может ответить, а самоуверенные ответы теологов более не кажутся столь же
убедительными, как в предшествующие столетия. Разделен ли мир на дух и
материю, а если да, то что такое дух и что такое материя? Подчинен ли дух
материи, или он обладает независимыми силами? Имеет ли Вселенная какое-либо
единство или цель? Развивается ли Вселенная по направлению к некоторой цели?
Действи-


20

тельно ли существуют законы природы, или мы просто верим в них
благодаря лишь присущей нам склонности к порядку? Является ли человек тем,
чем он кажется астроному, - крошечным комочком смеси углерода и воды,
бессильно копошащимся на маленькой и второстепенной планете? Или же человек
является тем, чем он представлялся Гамлету? А может быть, он является и тем
и другим одновременно? Существуют ли возвышенный и низменный образы жизни,
или же все образы жизни являются только тщетой? Если же существует образ
жизни, который является возвышенным, то в чем он состоит и как мы его можем
достичь? Нужно ли добру быть вечным, чтобы заслуживать высокой оценки, или
же к добру нужно стремиться, даже если Вселенная неотвратимо движется к
гибели? Существует ли такая вещь, как мудрость, или же то, что
представляется таковой, - просто максимально рафинированная глупость? На
такие вопросы нельзя найти ответа в лаборатории. Теологи претендовали на то,
чтобы дать на эти вопросы ответы и притом весьма определенные, но самая
определенность их ответов заставляет современные умы относиться к ним с
подозрением. Исследовать эти вопросы, если не отвечать на них, - дело
философии.
К чему тогда, можете вы спросить, тратить время на подобные
неразрешимые вопросы? На это можно ответить и с точки зрения историка, и с
точки зрения личности, стоящей перед ужасом космического одиночества.
Ответ историка, постольку, поскольку я способен его предложить, будет
дан на протяжении этой работы. С того времени как люди стали способны к
свободному размышлению, их действия в бесчисленных важных аспектах оказались
в зависимости от их теорий относительно природы мира и человеческой жизни и
от теорий о том, что такое добро и что такое зло. Это так же верно
относительно настоящего времени, как и относительно прошлого. Чтобы понять
эпоху или нацию, мы должны понять ее философию, а чтобы понять ее философию,
мы должны сами в некоторой степени быть философами. Здесь налицо взаимная
обусловленность: обстоятельства жизни людей во многом определяют их
философию, но и наоборот, их философия во многом определяет эти
обстоятельства. Это взаимодействие, имевшее место в течение веков, будет