"Бертран Рассел. История западной философии " - читать интересную книгу автора

предметом последующего изложения.


21

Есть, однако, и более личностный ответ. Наука говорит нам, что мы
способны познавать, но то, что мы способны познавать, ограниченно, и если мы
забудем, как много лежит за этими границами, то утратим восприимчивость ко
многим очень важным вещам. Теология, с другой стороны, вводит догматическую
веру в то, что мы обладаем знаниями там, где фактически мы невежественны, и
тем самым порождает некоторого рода дерзкое неуважение к Вселенной.
Неуверенность перед лицом живых надежд и страхов мучительна, но она должна
сохраняться, если мы хотим жить без поддержки утешающих басен. Нехорошо и то
и другое: забывать задаваемые философией вопросы и убеждать себя, что мы
нашли бесспорные ответы на них. Учить тому, как жить без уверенности и в то
же время не быть парализованным нерешительностью, - это, пожалуй, главное,
что может сделать философия в наш век для тех, кто занимается ею.
Философия как нечто отличное от теологии возникла в Греции в VI веке до
н.э. Пережив свою историю в античную эпоху, она снова, в эпоху возникновения
христианства и падения Рима, была поглощена теологией. В течение своего
второго великого периода, от XI до XIV века, она испытывает господство
католической церкви, если не говорить о немногих великих мятежниках, таких,
как император Фридрих II (1195-1250). Этому периоду был положен конец тем
хаосом, который достиг своего кульминационного пункта в эпоху Реформации.
Третий период - начиная с XVII столетия и вплоть до нашего времени - в
большей степени, чем какой-либо из предшествующих, находится под влиянием
науки. Традиционные религиозные верования сохраняют свое значение, но
чувствуется необходимость их оправдания и видоизменения всюду, где наука,
по-видимому, требует этого. Немногие из философов этого периода являются
ортодоксальными с католической точки зрения, в их теориях светское
государство занимает более важное место, чем церковь.
Общественная связь и личная свобода, подобно религии и науке, находятся
в состоянии конфликта или неустойчивого компромисса в течение всего этого
периода. В Греции социальная связь обеспечивалась верностью по отношению к
городу-государству; даже Аристотель, хотя в его время Александр сделал
город-государство устаревшим явлением, не мог видеть какого-либо
преимущества в другой политике. Степень, в какой индивидуальная свобода
урезывалась долгом личности перед городом-государством, была весьма
различна. В Спарте личность имела мало свободы, как это имеет место в
современной Гер-


22

мании или России. Несмотря на эпизодические преследования, в Афинах в
лучшие времена граждане обладали совершенно исключительной свободой от
ограничений, налагаемых государством. Вплоть до Аристотеля в греческой мысли
доминировало чувство глубокой религиозной и патриотической преданности
городу-государству; ее этические системы были приспособлены к жизни граждан
городов-государств и содержали в себе значительные политические элементы. Но