"Жан-Жак Руссо. Юлия, или Новая Элоиза" - читать интересную книгу автора

разумному, порядочному, которая воодушевляла нас во всех наших поступках и.
в свою очередь, придавала любви нашей еще больше очарования! Мы наслаждались
безмятежно и долго, а ныне мы в каком-то неистовстве. В нашем безрассудном
счастье есть что-то напоминающее приступы исступления, а не ласковую
нежность! Чистое, священное пламя сжигало наши сердца, - предавшись
чувственной страсти, мы стали самыми обыкновенными любовниками. И надо
почитать за великое счастье, если требовательная любовь еще соблаговолит
осветить своим присутствием утехи, которыми может без нее наслаждаться
презреннейший из смертных.
Вот, мой друг, какие у нас с тобой утраты, плачевные и для меня и для
тебя. О своих же особых утратах ничего не добавлю: твое сердце должно все
понимать. Смотри на мой позор и страдай, если умеешь любить. Ошибка
непоправима, и моим слезам никогда не иссякнуть. О, ты, по вине которого я
лью слезы, не посягай на справедливые сожаления! На одно я уповаю - они
продлятся вечно. Будет самым страшным несчастьем для меня - забыть о них.
Потерять вместе с невинностью и чувство уважения к ней, - значит, навсегда
покрыть себя позором.
Я вижу свою участь, понимаю, сколь она ужасна, и все же у меня есть
утешение - единственное, но сладостное утешение. Я жду его от тебя, любезный
друг. С тех пор как я более не смею глядеть себе в душу, я с еще большей
отрадой, чем прежде, устремляю свой взгляд на того, кого люблю. Я воздаю
тебе уважение, которое утратила по твоей милости к самой себе. Заставив меня
возненавидеть самое себя, ты стал мне еще дороже. Любовь, роковая любовь
губит меня, а тебе придает новую цену; тебя возвышает мое падение, твоя душа
словно извлекла для себя пользу из моего унижения. Так будь же отныне моей
единственной надеждой. Ты один властен оправдать мой проступок, если только
это возможно. Искупи его чистотою своих чувств. Пусть сотрут мой позор твои
душевные достоинства; да простится мне во имя твоих добродетелей утрата
моих, понесенная ради тебя. Пускай же то, чем я была, живет в тебе, я сама
уже - ничто. Все, что осталось во мне благородного, вложено в тебя, и
покамест будешь достоин уважения ты, я буду достойна не одного лишь
презрения.
Как жаль, что я выздоровела, ведь долее скрывать этого нельзя, сам вид
мой опровергал бы мои слова, и моя притворная слабость, якобы оставшаяся
после болезни, уже никого не обманет. Поспеши же, друг мой, и пока мне не
пришлось приступить к своим обычным занятиям, предпримем, как мы условились,
решительные действия. Ясно вижу, что у матушки зародилось подозрение и она
следит за нами. Разумеется, отцу ничего ив голову не приходит: высокомерный
дворянин и помыслить не может, что человек незнатный влюблен в его дочь. Но
ты же знаешь о его решении, и если ты не опередишь отца, он опередит тебя, и
ты, желая сохранить доброе отношение к себе у нас в семье, добьешься того,
что тебе откажут от дома. Послушайся меня, поговори с матушкой, пока еще
есть время. Сошлись на какие-нибудь дела, якобы не позволяющие тебе
продолжать занятия, - тогда мы не будем видеться часто, но все же будем хотя
бы изредка видеться. Ведь если перед тобой закроют двери нашего дома, тебе
уже совсем не придется бывать у нас, если же ты сам для себя закроешь их,
визиты к нам будут зависеть до некоторой степени от тебя самого. Немного
ловкости, услужливости - и со временем удастся чаще посещать нас, не вызывая
подозрений. Тут уж никто не найдет ничего предосудительного. Нынче вечером я
тебе скажу, что я еще придумала, чтобы нам встречаться, и ты согласишься,