"Татьяна Рябинина. Убить чудовище " - читать интересную книгу автора

дочь кенига. Ей не пристало бежать ночью из дома и жить на чужбине.
- Трусливо? А по-твоему, смелость в том, чтобы погибнуть и оставить
свою любимую на всю жизнь в одиночестве? Ты же знаешь, у нас не женятся на
тех, чей жених погиб в сражении с чудовищем. Такие приравниваются к вдовам,
на которых жениться запрещено. Хотя одному Творцу известно, кто придумал
такую глупость. Еще лет сто, может, двести - и нас вообще не останется.
- Вот из-за таких храбрецов, как ты, чудовища окончательно
распоясались! - Фарагунд вскочил в гневе. - Раньше только самые дикие и
дерзкие осмеливались изредка нападать на нас, да и то один на один. А что
теперь? Они убивают нас везде - в лесах, и на озерах, на дорогах и в наших
домах. По одиночке и семьями. Разве ты не слышал, как месяц назад три
десятка чудовищ напали на поселение у Зеленых озер и полностью уничтожили
его? Не пощадили даже детей! А ведь когда-то мы воевали с ними и побеждали.
Да, у нас никогда не хватало сил, чтобы окончательно искоренить их, но мы
оттеснили их за болота. Все эти леса и озера были нашими, и мы могли
охотиться, купаться и путешествовать без опаски. А теперь? Мы забились в
чащи и дрожим в своих домах. И даже в честном бою ради продолжения рода
боимся с ними встретиться. Стыдно!
Я слушал перепалку друзей молча. Мне не хотелось спорить, потому что я
был согласен с обоими. С Фарагундом - потому что мы действительно
измельчали. Все реже у нас рождались великие воины, дивные красавицы и
мудрые мыслители, да что там богатыри, красавицы, мудрецы - вообще дети. Мы
стали слабыми, трусливыми и недостойными наших великих предков. И Руперт,
хотя он с детства один из ближайших моих друзей, - тому яркое подтверждение.
Разве сто лет назад могло кому-нибудь из наших сородичей прийти в голову
осуждать обычаи отцов и дедов? Отказываться от сражения и тайком увозить
невесту из родительского дома - неслыханно!
И в то же время я не мог не согласиться и с ним. Если я погибну в
схватке с чудовищем, Альгейда станет вдовой-девственницей. Ей не суждено
будет познать радости любви и материнства. И виноват в этом буду я. Кроме
того, Альгейда - единственная дочь кенига, и это значит, что в случае моей
гибели царский род прервется. После смерти кенига начнется борьба за власть,
и вряд ли это пойдет на пользу моим сородичам.
Впрочем, была и еще одна причина, по которой я втайне поддерживал
Руперта. Причина эта была позорной, и я стыдился ее. Дело в том, что я,
Хендрик из Черного озера, потомок древнего и славного рода, - такой же
жалкий трус, как и обитатели поселения у Лесного озера, которые отказались
от битв с чудовищами, обнесли свои дома городьбой и выставили часовых. При
малейшей опасности все они, даже воины, скрываются в вырытых под землей
пещерах и сидят там, пока беда не минует. От мысли о предстоящей схватке все
во мне дрожит, дыхание перехватывает, и хочется бежать на край света, чтобы
спрятаться, свернуться клубочком и лежать так, пока смерть сама не придет за
мной.
И все же... И все же Фарагунд прав. Лучше я умру, чем покрою себя
позором. Себя, свой род и свою любимую. Кто посватается к ней, зная, что я
отказался от нее? Если я уклонюсь от схватки, формально она не станет
вдовой-девственницей, но все будут думать, что не так уж она хороша, раз мне
не хватило смелости выйти и сразиться ради нее. Да и зачем мне жизнь без
Альгейды? А уж предложить ей бежать со мной и жить среди этих жалких
земляных червей у меня и вовсе не повернется язык.