"Татьяна Рябинина. Иудино племя" - читать интересную книгу автора

родственников. Ее прадед когда-то приехал из-под Тамбова, а за ним - его
браться и сестры, семь или восемь человек. Сначала жили дружно, а после
войны из-за чего-то рассорились и перестали общаться. Так вот Ольга из-под
себя выпрыгнула, но собрала таки всех. Тоска получилась смертная. Если
старшее поколение, дети тех самых тамбовских переселенцев, еще нашли
какие-то общие темы для разговора, то их дети и внуки откровенно скучали.
После чего Ольга пришла к выводу, что незнакомые дальние родственники
интересны только в качестве генеалогических единиц родословного древа.
У самого Никиты родственников не было вообще. Бабушки-дедушки умерли
задолго до его рождения, мать - в прошлом году, а отец погиб на китайской
границе в 69-ом.
Наконец-то Никита нашел себе местечко. В огромном саду, похожем на
изысканный французский парк, - наверняка дело рук квалифицированного
ландшафтного дизайнера - было множество уголочков, уютных закоулочков,
скамеечек, беседочек. Но, как назло, везде кто-то уже был. Родственники
вывалились из дома, переодевшись после обеда в "цивильное", и разбрелись по
саду в ожидании "суаре" - второй серии юбилейного торжества. То ли ужин, то
ли чай с закуской и выпивкой - поди разбери. Никита и так был сыт всем по
горло. Взял бы да уехал. Но ради Светки приходится терпеть. Даже не ради
Светки, а ради Машки. Послать бабку подальше - кто тогда будет
девчонке-инвалиду оплачивать лечение? Он, начинающий - это в сорок-то с
хвостиком! - риэлтор? Или Светка-переводчик?
Среди розовых кустов притаилась скамеечка. Видимо, для любителей
помечтать среди парфюмерных ароматов. Разогретые солнцем розы в ожидании
ночной грозы пахли так одуряюще, что у Никиты закружилась голова. Он уже
хотел встать и уйти, как из-за кустов послышались голоса.
- Ты разве меня не помнишь? - с игривой ноткой в голосе спросила
женщина?
- Честно говоря, не очень, - ответил юношеский тенорок.
- Ну как же, еще на старой даче, в Сосново. Ровно десять лет назад.
Бабушке тогда семьдесят исполнилось. Мне было десять лет, а тебе
одиннадцать. Ты меня качал на качелях и спрашивал, таким светским тоном:
"Скажи, тебе нравится Луис-Альберто?"
- Какой еще Луис-Альберто?
- Ну, сериал такой был. "Богатые тоже плачут".
- Не помню я никакого Луиса-Альберта. И тебя не помню. Дачу помню,
собаку помню, а тебя нет.
- Печально, - вздохнула женщина. - А я о тебе вспоминала.
Никите стало неловко, но выйти из-за кустов - значит, пройти мимо них,
а это еще хуже. Оставалось сидеть и слушать, морщась от назойливого запаха.
- Скажи, а почему ты больше к бабке не приезжал ни разу? - продолжала
женщина все более кокетливо.
- Да потому что родители развелись, я остался с матерью. А она была
против, чтобы я ездил к бабушке. Считала, что это из-за нее они с отцом
развелись, что если бы она не лезла... Да она мне и не бабушка, если хорошо
разобраться. Бабушка-то еще до моего рождения умерла.
- Ну, двоюродная бабушка.
Наконец-то Никита сообразил, кто этот юноша с нежным певучим голоском.
Вадик, сын Андрея Израилевича. Тот самый, который за бабкин счет учится в
Англии на финансового аналитика.