"Гелий Рябов. Мертвые мухи зла " - читать интересную книгу автора

- Хаим, выйди, - приказал и остро вгляделся в лицо Ильюхина. - Значит,
ты... - протянул руку. - Ладно. Я все знаю, от Якова Михайловича
предупрежден шифровкой. Что будем делать и как?
- Первое. Твой Кудляков - агент офицерской кодлы. Знаешь?
- Теперь знаю, - спокойно отозвался Юровский. - Убить?
- Не трогать. Второе. По прибытии Романовых сюда - подбери с
Уралсоветом коменданта тюряги, только тихого. Доброго. И охрану -
соответственно. Зачем? А затем, что гайки завинтим постепенно, так оно
лучше выйдет. Мне обеспечь проход туда-сюда в любое время. Договорись с
Советом. Пусть придут военный комиссар, председатель, еще кто-нибудь. Мы
начинаем петрушку. И оттого, как вы все сыграете, - будут зависеть и наши с
вами судьбы, и облик товарища Ленина. Все понял?
- Облик? - удивился Юровский. - Это в каком же смысле?
- Поймешь в свое время.
Получив фотографию для документа, Ильюхин ушел.

В документе, который выдали Ильюхину на следующий день, значилось, что
оный товарищ является сотрудником Екатеринбургской ЧК, имеет право хранить
и носить оружие, а также может беспрепятственно передвигаться по территории
города и уезда в любое время суток. На складе Ильюхин получил офицерский
самовзвод и "очко" патронов к нему, ремень, кобуру и кожаную куртку,
которую тут же обменял на поношенное буржуазное пальто. Незачем каинову
печать на себе таскать. Сотрудник секретной службы должен быть незаметен...

С Уралсоветом встретился на втором этаже "Американской", в просторном
номере, который занимал Лукоянов, председатель ЧК. Познакомились,
черноглазый комиссар продовольствия Войков (не сразу понял, зачем
председатель Белобородов пригласил именно его, но спорить и опровергать не
стал) спросил высокомерно:
- И что же вы, товарищ, имеете нам сообщить такого-сякого, чего бы мы,
сирые и убогие, не знали бы?
Военный комиссар Филипп Голощекин хмыкнул, видимо, манеру своего
сослуживца знал хорошо, и вдруг понял Ильюхин, что они все не только не
рады его приезду, но и активно недовольны и даже раздражены. "Какой-то
матросик, тоже мне... Они там в Москве с крыши съехали, вот что!" - это все
читалось на хмурых и мятых лицах, как жирно написанный на бумаге текст.
"Ладно, - подумал Ильюхин. - Вы тут оборзели малость, я вас окорочу..."
- Товарищи Уралсовет... - начал тихо, но внятно, тщательно выговаривая
слова. - Кобениться не советую, потому время наступает - быть или не быть в
лучшем виде, и если вы себе думаете, что товарищи Свердлов, Дзержинский и
прочие - белены объелись, то вы, уважаемые, очень сильно ошибаетесь. А
ошибки в Гражданской войне жизни стоят... Это - вступление. Теперь - по
существу: Романовы проживут здесь, в городе своей мечты, апрель, май, июнь.
Как только станет ясно, что Екатеринбург будет сдан социалистам другой
волны, не нашей, балтийской, - мы с вами Романовых кокнем. Ясно?
- А откуда вы знаете, что Екатеринбург падет?
- А оттуда, что сведения верные, даже если оне вам не ндравятся. Будет
мятеж пленных чехословаков и объединение гнилых социалистов на почве
ненависти к нам, социалистам истинным! Я был бы рад ошибиться.
- А зачем такая долгая история? - вскинулся Голощекин. - Этот дурной