"Гелий Рябов. Мертвые мухи зла " - читать интересную книгу автора

Но - увы. Умерла тетя Плата. В дебелой голубоглазой девке с нечесаными
волосами с трудом узнал Ильюхин внучку, Татьяну кажется; точно уже за
давностью лет и не помнил. И она не вспомнила, но, выслушав просьбу,
согласилась пустить - за плату, разумеется.
- За плату... - грустно повторил Ильюхин. - Эк, сказанулось у тебя...
Не то за деньги, не то в память бабушки покойной...
- За деньги, - дернула щекой. - Тоже мне, возмечтал... Да я тебя знать
не знаю и не помню, и на палец ты мне намотался! Ну?
Это грозное "ну" означало только одно. Ильюхин догадался и молча
протянул сто рублей николаевскими, одной большой бумагой. Она опешила,
приняла трясущимися руками, сказала хрипло:
- Я те и кормить стану. Два раза в день. А в первый же раз как
заявишься пьяным - выгоню.
Так началась его жизнь в доме из прошлого. Через два дня он уже
освоился и даже подмигивал хозяйке:
- А где кавалеры, девушка? Пропадешь ведь...
Она прыскала в кулак, краснела и выбегала из комнаты. А Ильюхин ждал.
Баскакова или его попутчика Острожского. Идти в Уралсовет или - тем более -
в Чека не решился - мало ли, ведь могут и проследить, и тогда сдох бобик,
как ни крути...
Они появились на четвертый день как ни в чем не бывало, сели за стол,
и Баскаков тут же услал Татьяну за водкой, щедро снабдив деньгами.
- Сидишь дома?
- А как? - удивился Ильюхин. - Эслив бы на завод - с нашим
удовольствием, а в охрану... Это только по вашей протекции. Не так?
- Меньше болтай... - Баскаков поморщился. - Пойдешь прямо в Чека, это
наискосок, из окна видно. "Американская" гостиница. Спросишь товарища
Кудлякова... - Произнося слово "товарищ", Баскаков словно проглотил
что-то. - Он о тебе знает. Предъявишь документ - и полный вперед. Трудись
на ниве, а мы тебя найдем. - Посмотрел тяжело и добавил с усмешечкой: -
Когда надо станет.
- Когда надо будет, - осторожно поправил Ильюхин.
- Нет. Когда станет. Теперь народец у власти. Большевицкий. И потому -
станет, - назидательно произнес Острожский.
Ушли, столкнувшись в дверях с Татьяной, она радостно прижимала к груди
полную четверть с мутно переливающейся жидкостью.
- В другой раз, - улыбнулся Острожский.
Через час Ильюхин отправился в "Американскую". То было двухэтажное
здание старой постройки, на окнах завитушки разные, двери буржуазные,
тяжелые, как в Петербурге. Назвал свое имя часовому при входе и имя
товарища Кудлякова, часовой крикнул в глубину что-то нечленораздельное, и
некто в телогрейке проводил на второй этаж.
Кудляков оказался лет сорока, вполне рабочего обличья, с усами старого
образца. Встретил холодно, выслушал просьбу еще холоднее, нелюбопытно
выспросил - кто-откуда - и велел идти фотографироваться.
- Электрофотография, найдешь. - Нарисовал, куда и как, и добавил: -
Хозяина зовут Юровский. Яков. Он нам помогает, если что...

У Юровского всю работу сделал шустрый еврейчик с пейсами, хозяин
появился под занавес.