"Гелий Рябов. Мертвые мухи зла " - читать интересную книгу автора

вернее, голосок у него был препротивный, высокий, как у бабы, Ильюхин такие
голоса не терпел с детства. Однако служба обязывала, и Ильюхин себя не
выдал.
- Узнаешь, не торопись, - продолжал Баскаков. - Ты вот что... На завод
тебе не надобно. Там платят овсом да махоркой, не проживешь. Тебе надо в
охрану поступить... - Смерил пронизывающим взглядом с головы до пят, потом
прострелил насквозь и, видимо, оставшись доволен, закончил: - Всех и
дел-то... Ты человек военный, с оружием дело имел - возьмут за милую душу.
Тем более что ты - заводский, - офицер сделал "родное" ударение, на втором
слоге. - А как поступишь - так и послужишь. Понял?
- Нет, - пустым голосом сказал Ильюхин. Заинтересованность могла бы их
насторожить, оттолкнуть. - В какую охрану и кому служить?
- А ты кому служил? - тихо спросил молодой. - Вот ему и послужишь. В
его же, значит, и охране...
Здесь Ильюхин слегка обалдел, такого не ожидал, даже голос сел вполне
всамделишно, когда переспросил:
- Ца... царю, говорите? В охране? Да вы, господа, здоровы ли? - И
подумал при этом, что все тайное все равно становится явным, старая, мать
ее, истина... О чем они там в Москве только думали, когда всю эту дурь
сочиняли...
- Государя, его людей, его семейство большевики переводят из Тобольска
на Урал. Сведения верные, - сказал Баскаков.
- От кого? Докажите! - настаивал Ильюхин. Его понесло. Была не была,
вопрос детский, да ведь кто знает...
Баскаков отечески усмехнулся:
- Сведения из первых рук, не сомневайся. Так как?
- Я... Я, значит, царю-батюшке присягал... - тихо сказал Ильюхин, про
себя добавив: а вот нате-ка, выкусите-ка, ваши благородия...
Больше он их в поезде не видел - исчезли, слиняли, растворились.
Показалось на мгновение, что и в поезд этот они сели, выследив его каким-то
непостижимым образом еще в Москве. И это означало, сколь не прискорбно, что
в Судебных установлениях в Кремле, в аппарате Свердлова, а может, самой
ЧК - есть ихний глаз с ухом и все ими взято под контроль. Впрочем, чего тут
удивляться? За ними триста лет розыскной работы, опыт, что ни говори,
аховый...
...Когда прибыли в горнорудную столицу - увидел городишко
знакомо-плевый, никакой, от вокзала - во всяком случае. Вросшие в землю
черные домики, невеселые люди, скучные извозчики на привокзальной площади.
Они пили белесый самогон, курили и надсадно хохотали - должно быть, травили
несбывшееся о бабах... И хотя у Ильюхина деньги были - он ведь не к тете на
побывку приехал, а с самым настоящим государственным заданием, - двинул к
нужному дому пешком. Их благородия тоже не прохлаждаться прибыли, у них
глаза на макушке, мало ли что...
Минут через сорок прямо по Арсеньевскому (помнил это название) вышел
на небольшую площадь и обрадовался: ну как же, святая юность здесь прошла,
ведь из Нижнего Тагила приезжал довольно часто, чтобы подзаработать, и
всегда останавливался у тетки Платониды, Платы, если коротко. Она привечала
паренька и за тихий скромный нрав, и за то, что не пил и не буянил, а
главное, за то, что, когда получал свою сиротскую поденную плату, - всегда
исправно делился, платил за постой. Была бы только жива...