"Василий Ряховский. Евпатий Коловрат." - читать интересную книгу автора

ни одного дымка не видел он, ни разу не сверкнула среди лесов полоса
желанной реки. И не попалось на пути ни шалаша лесного, не встретился ни
один бортник, хотя меты промысловых людей видел Федор на многих деревьях,
к которым густо летели пчелы.
Ночь он провел у малого огонька, вздремывая на минуту и вновь
протирая тяжелые веки. В ночном лесу было неспокойно: Все время слышалось
потрескивание сухих ветвей, кто-то ухал, вскрикивали ночные птицы.
К концу третьих суток скитаний Федора над лесами с грохотом и шумным
ливнем пронеслась гроза.
Мокрый и вовсе одичалый княжич всю ночь просидел на дереве. Судорожно
вздрагивая, он засыпал коротким сном и видел себя в гридне [горница в
княжеском доме] рязанского терема. Перед ним стояли столы, уставленные
яствами, на длинных скамьях сидели воины, бояре и сокольничьи; все они
пили из ковшей и отламывали руками огромные куски от румяного пирога...
Утром Федор вышел на берег незнакомой реки. Он переправился на другую
сторону - там видны были дальние селения - по способу, который перенял от
Ополоницы: столкнул в воду ствол поваленного дерева и лег на него животом,
оберегая от воды завернутое в узел платье. Направляя руками ход дерева,
Федор достиг берега, сошел на песок, но не устоял на ногах, свалился, впав
в тяжелое забытье...
Подобрали Федора ловцы, тянувшие неподалеку невода. По одежде они
признали в нем юношу не простого званья и привезли его, беспамятного, в
Рязань.
Увидев сына, князь попросил у Ополоницы прощения и крепко его обнял.



ЧЕСТЬ ЮНОГО ВИТЯЗЯ

Еще помнили старые люди рязанские и рассказывали, как шла Русь по
Сейму и верхнему Дону, по Рановой и по Проне на быструю Оку, мечом
прокладывая путь себе в темных и нехоженных лесах, где на холмах высились
древние идольские рощи здешних жителей - вятичей и мещеры.
Черноволосые, крепкие на руку, рослые вятичи бились с пришельцами
долго и непреклонно, потом, сломленные силой и ратным умением Руси,
отодвинулись на юг, к Дикому Полю, и там построили себе новые городки и
селения.
Скуластые и быстроглазые мещеряки были хитрее. Они поняли, Что не
выстоять им против закованных в броню пришельцев, покорились им и
обязались платить дань. Покорившись же, мещеряки верно служили русским
князьям, зная, что теперь никто не ворвется в их стойбище и не осквернит
их идолов.
Были тут и иные племена: мордва, меря, мурома и ерзя. Русь ставила на
реках и перепутьях городки, сажала в тех городках воинство, а за воинами
шли теми путями торговые люди и дроворубы, углежоги, птичьи и звериные
ловчие, рыбные ловцы и чернецы с кадильницами и с тяжелыми свитками
священного греческого писания.
Так родились в вятицких и мещерских землях Дубок и Пронск, Елец и
Муром. А среди них и узорочье светлое - Рязань.
Федору исполнилось восемнадцать лет, когда пришли по весне из