"Илья Рясной. Наше дело - табак [B]" - читать интересную книгу автора

Что сказал тот зэк, очутившийся на пороге штабной избы, где вели
приезжие опера военный совет? Ушаков помнил эти слова дословно:
- Гражданин начальник. Прибыл полковник Рогов. Зовет всех в
администрацию.
Трое ребят двинули из избы, а Ушаков замешкался. Спасла его привычка
ничего не принимать на веру. И когда снаружи вдруг весенним громом
загрохотали оглушительные ружейные выстрелы, Ушаков - безоружный (тогда
итушники не имели привычки таскать с собой оружие), выбивая телом раму,
кинулся в окно. А потом увидел ту самую трубу, в вечереющем солнце
ржавчина на ней выглядела кровью. Но вскоре она окрасилась кровью
настоящей. От удара он отключился и, что происходило в колонии, узнал
позже, на больничной койке.
Узнал, как те зэки, поняв, что пришел конец вольнице и снова светят
сроки длинные и дорога дальняя, хотя намного дальше Сибири не пошлют,
решили пуститься во все тяжкие. Что такое колония-поселение? Ни
вооруженной охраны, ничего. Там живут те, кого посчитали исправляющимися,
досиживающие последние годки и трудящиеся на заготовке древесины. Это
нечто вроде обычной деревни. Только там еще живет администрация колонии. С
нее и начали. Первым наркоманы убили молоденького лейтенантика, его жену и
ребенка - зарезали заточками, забрали ружья, сгребли патроны. И пошли
"мочить приезжих ментов". Убивали всех, кто встречался на пути.
Объединенные единой черной волей, они щедро сеяли смерть. Красноватый в
лучах заката снег окрасился кровью, и еще на нем зачернели трупы. А зэки,
счастливые в своем освобождении от всех оков, сковывавших их раньше, шли
по поселку вестниками погибели. И гремели ружейные выстрелы.
Двое зэков-активистов сумели снять с трупа опера уголовного розыска
пистолет, пока озверевшие наркоши не погнали их прочь. Тогда активисты
кинулись к замполиту, тот сидел в доме, разложив в бойницах окон охотничьи
ружья и боекомплект.
- Они там у дома собрались. Если мы двинем туда, то их взять можем, -
взволнованно воскликнул один из активистов.
- Обязательно. Дай пистолет, - кивнул замполит. Активист отдал
пистолет. Замполит упер вороненый ствол ему в живот и тонким визжащим
голосом крикнул:
- Вон отсюда.
И стал держать оборону, плюнув на все, решив для себя в этот
переломный миг раз и навсегда, что своя шкура куда дороже, чем тысяча
чужих шкур.
А те двое активистов вдруг поняли другое - перед ними в лице
обколовшихся озверевших зэков воплощенное зло. С этим злом не
договоришься, его не задобришь. Его нужно только уничтожить. И, найдя в
разгромленном доме одного из сотрудников колонии старенькое ружье с тремя
патронами, они двинули на тех, кто недавно мог считаться корешами, во
всяком случае, своими, а теперь стали непримиримыми врагами.
Первым выстрелом активисты ранили наркомана и тем самым спасли
многих, поскольку убийцы вошли в раж и их страсть к крови еще не была
утолена. А тут они ударились в панику, до которой от кровавого куража один
шаг, и, стреляя во все стороны, не зная, кто и откуда их возьмет на мушку,
рванули прочь из поселка. На дороге они захватили грузовик, ехавший
забирать оперов, и устремились на нем в направлении города. На свое