"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

отдыхать, попивая медок, считая, что, добыв маетности и привилегии, можно
ужиться с шляхтичами и Речь Посполитая все былое простит.
Были и такие, что завистливо поглядывали на клейноды, присланные в
Переяслав королем, думая, что и они могли бы носить эти знаки гетманской
власти...
С насмешкой вспоминая порой о таких, гетман в то же время понимал,
что надо считаться с обстоятельствами и ухудшать отношения со старшиной,
хотя бы и с теми, к кому он относился недоброжелательно, все же не
следовало. Но иногда волей-неволей приходилось прибегать к крутым мерам.
В эти недели, проведенные в Чигирине после отъезда королевских
послов, гетман все мысли свои сосредоточил на предстоящих переговорах,
которые должны были начаться вскоре после Троицына дня.
Перемирие официально так и не было подписано. Но оно существовало.
Военные действия прекратились, если не считать отдельных столкновений на
границах или стычек с теми татарскими отрядами перекопского мурзы, которые
еще не покинули Украинскую землю, хотя давно должны были это сделать, по
условиям договора с ханом. Гетман поручил винницкому полковнику Богуну
<пощипать> татар и силой заставить их отойти за пределы Дикого Поля.
Чигирин в эти дни полнился разным людом. Понаехало множество торговых
людей, они целыми днями толпились в гетманской канцелярии. С ними
обходились учтиво, охотно давали им охранные грамоты.
Мелкая, своя шляхта осмелела и начала приезжать в гетманскую
резиденцию, надеясь раздобыть и для себя какие-нибудь грамоты, чтобы
заставить посполитых возвратиться в их имения. Появились люди,
предлагавшие достать оружие - и в любом количестве. Всеми этими делами
заправлял генеральный писарь, который, вместе с тем, ведал связями с
иноземными послами. Из Семиградья и Валахии прибыли гонцы. Допытывались,
даст ли гетман согласие принять высоких послов. Дела оборачивались так,
что уже гетман и его войско стали известны далеко за пределами Речи
Посполитой.
Именно в эти дни среди приближенных гетмана появилось новое лицо.
Давно уже гетман чувствовал необходимость иметь при себе человека,
которому можно было бы доверить составление приватных писем, человека
просвещенного, знающего языки...
Еще в Киеве Хмельницкий заговорил об этом с Силуяном Мужиловским, и
тот обещал найти такого человека. Мужиловский побывал в Могилянском
коллегиуме, расспросил настоятеля. И вот появился теперь в Чигирине
высокий молодой парубок в долгополом кафтане, остриженный в кружок, с
вопрошающим, будто несколько удивленным взглядом раскосых глаз, - Федор
Свечка. Представляясь гетману, низко поклонился, отчетливо выговаривая
слова, назвал себя и подал письмо.
Личного гетманского писаря Федора Свечку поселили в доме
Хмельницкого. Горница, длинная и узкая, единственным окном выходила в сад,
и в лунные ночи серебристо-синеватый луч проникал сквозь это окно, точно
лезвие длинного меча рассекал горницу пополам. Писец из канцелярии принес
Свечке большой сверток пергамента, три связки гусиных перьев, полбутыли
чернил и две тетради желтой венецианской бумаги в кожаных переплетах.
Писец положил все на стол, поглядел неодобрительно на Свечку, который
растянулся на скамье и искоса следил за писцом. Писец высморкался в
ладонь, вытер ее об полу засаленного кунтуша и хрипло спросил: