"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

стража.
Тимофей остался один в возке. Черная обида грызла сердце. В этот миг
его окликнули. С возком поровнялся покрытый пылью всадник.
Федор Свечка радостно расцеловался с Тимофеем.
- Думал, не догоню... - Вытер рукавом запыленного кунтуша потный лоб.
- А на шляхах такое творится... Вся Украина двинулась... В селах одни бабы
да старые деды с ребятами. И все идут на запад, пешие и конные, кто с
вилами, кто с дрекольем, а кому посчастливилось пику добыть или пистоль.
Глаза у Свечки блестели. Голос звенел восторженно.
- Верно, записал уже все?
Свечка уловил в вопросе Тимофея что-то похожее на насмешку и обиженно
замолчал.
- Да ты не гневайся, Федор, не в обиду говорю.
- Всегда смеешься, пан гетманич. А зачем? Записать-то надо... Глянь,
вокруг сколько казаков. Какая сила толкает этих людей? Вот когда нас не
будет и всех этих воинов не станет - потомки прочитают...
Осекся, встретившись глазами с веселым взглядом Тимофея. Уже мирно,
без обиды, спросил:
- Что ж, думаешь, не справлюсь? Неправда!
Несколько минут молчали.
Проезжали по селу. Вдоль тынов стояли женщины, крестили издали
казаков, бросали в возы лукошки с черешнями, с пирожками. Мальчишки
хватались за стремена... Тимофей оглядывался. Ведь из этого села тоже,
наверно, все мужики пошли воевать, а в глазах у девушек и женщин нет
печали или страха... Легко стало на душе. Взяв Свечку за руку, сказал
задушевно:
- Пиши, Федор, все записывай. А начнутся баталии - и не такое
увидишь. Сам ад устрашится. Правду говоришь, - поляжем - кто узнает, как
волю добывали? Так записывай, друже.


...Гетман с Выговским скакали впереди. Плыл навстречу молодой дубняк,
приветливо кивали ветвями деревья, а по правую руку колосились хлеба.
<Пожнут ли этим летом или кони потопчут и погниют хлеба?> - подумал
Хмельницкий...
Сердце защемило тревожным предчувствием.
Выговский, выбрав удобную минуту, заговорил о Тимофее. Хлопец
толковый, но слишком горячий. За все хватается, а надо и про науку
подумать. Гетману время распорядиться, как дальше быть Тимофею. По его,
Выговского, мнению, не мешало бы отправить хлопца в Киев, в Могилянский
коллегиум, пусть поучится там года четыре, латынь осилит, богословие,
среди ученых людей наберется благочестия, степенности. Ведь придет время и
Тимофею быть гетманом...
Выговский чувствовал острую и непримиримую неприязнь старшего сына
гетмана к себе. Была у писаря надежда на то, что в Бахчисарае ханский
визирь задержит Тимофея как заложника. Надежда не оправдалась. Особенно
опасался Выговский: не занял бы Тимофей видного места среди старшины.
Хмельницкий молчал, уставясь взглядом в синеющую даль. Так молча
доехали до маленького придорожного хутора.
- Отдохнем тут, - сказал гетман.