"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

Спешились. Гетман лег навзничь на траву. Над ним была чистая синева
неба. У самого уха однообразно жужжал в траве шмель. Не хотелось ни
думать, ни говорить. Вот так бы и лежал день, другой... Без заботы, без
суеты. Вокруг свет широкий и ласковый, живут люди в согласии, в счастье.
Солнце с неба шлет всем свои благодатные лучи. Война - такого слова люди и
не слыхали, забыли давно. Ни мечей, ни мушкетов, железо точат только,
чтобы хлеб резать...
<Будто в священном писании, - подумал гетман, посмеиваясь над собой.
- Может, мне постричься в монахи, кинуть все - и конец...>
Выговский сидел поодаль, читал какую-то грамоту, недовольно пожимал
плечами. Гетман повернул к нему голову, спросил вдруг:
- Кто бы гетманом мог быть вместо меня, как мыслишь, Иван?
Выговский вздрогнул. Как мог Хмельницкий проникнуть в его сокровенные
мысли? Сам он в эту минуту думал: <Может, в последний поход ведешь
казаков, гетман>. И вдруг такой вопрос...
Гетман подождал и сам себе ответил:
- Думаю, никого другого не захотят теперь казаки и поспольство не
захочет.
Сел, обхватил колени руками, кивнул головой на булаву, тускло
поблескивавшую в траве.
- Эх, Иван, не булава меня теперь манит, не ею тешусь. Вспоминаю все
походы казацкие, все бунты посполитых, - не бывало еще такого на Украине!
- Покачал головой, отгоняя от себя что-то ненужное, повторил уверенно: -
Нет, не бывало!
И уже не к Выговскому, а обращаясь к степи, словно там стояли сотни,
тысячи людей, ожидающих его слов, твердо молвил:
- Не пожалею жизни своей, ни крови, ни сил своих, все отдам, лишь бы
это было для общего добра, для свободы общей. Помнишь, под Желтыми Водами
говорил это... И теперь повторю. И душа моя не успокоится, пока не добуду
своего...
Усмешка неприметно скривила губы Выговского. Припомнил ксендза
Лентовского в Переяславе, в доме Гармаша. Подумал: <Много берешь на себя,
Хмельницкий, высоко летать задумал, низко упасть придется>.
Недобро заиграли под кожей желваки скул. Тихо проговорил:
- На тебя одного вся надежда наша, Богдан.
- Не на меня, а на них, - указал гетман на шлях.
Тесными рядами двигалось по шляху войско. Малиновое знамя
Белоцерковского полка тяжело колыхалось над головами всадников.
- На них, - повторил Хмельницкий. - Они на меня, я на них. - Он
встал. Подошел к дороге.
Галайда, ехавший на правом фланге, оказался рядом с гетманом. От
неожиданности захватило дух. Вот он, гетман. Высокий, в сером кунтуше, в
рудо-желтых сапогах, сабля на боку, бархатная шапка оторочена соболем.
Из-под густых бровей на Галайду смотрят зоркие глаза, под черными усами
полные губы чуть раздвинуты доброй усмешкой.
- Здорово, казаки!
Голос гетмана, как труба, прозвучал над рядами.
К гетману на борзом коне скакал полковник Громыка. А казаки
захлебывались радостным криком:
- Слава гетману Богдану!