"Вячеслав Рыбаков. Гравилет Цесаревич" - читать интересную книгу автора

в этот час. Но по едва уловимым признакам, которых, конечно, не заметил бы
никто чужой, я чувствовал, что там, за каждой закрытой дверью -
разворошенный муравейник. Естественно. Таких штучек не случалось на Руси
со времен графа Палена. Правда, был еще Каракозов - совсем больной
человек... Да еще закомплексованный Пестель витийствовал в эмпиреях о
цареубийстве во благо народных свобод. Интересно, оставить его с
Александром Павловичем наедине - неужто и впрямь поднялась бы рука? Или
крепостным передоверил бы - дескать, ты, Ванька, сперва выпусти по моему
велению своею косою кишки помазаннику божию, а уж посля будет тебе воля...
Перепугали мечтательные предки Николая Павловича так, что ему потом всю
жизнь от слова "свобода" икалось - ну, и вел себя соответственно, мел
мыслителей из аппарата, оставлял одних неперечливых воров; чуть не
прогадал Россию...
Секретарь - молодец; даже бровью не повел, завидев в сих суровых
стенах такое чудо в перьях, как нынешний я.
- Иван Вольфович ждет вас, господин полковник. Прошу.
И растворил передо мною тяжелые двери.
Ламсдорф встал из-за стола и, отчетливо похрустывая плотной тканью
выутюженного мундира, пошел ко мне навстречу, протянул обе руки. Костистое
остзейское лицо его было печально вытянуто.
- Экий вы южненький, батенька, экий вы мокренький... Уж простите
старика, что этак бесцеремонно выдернул вас из картвельских кущей в нашу
дрякву. Вы возглавите следствие. И назначал не я, - он потыкал пальцем
вверх. - Есть факторы... То есть, не подумайте, Христа ради, - он всерьез
испугался, что допустил бестактность, - будто я вам не доверил бы... Но
устали ж вы за весну, как черт у топки, мне ль не знать!...
Сюда, голубчик, присаживайтесь. Мы сейчас радиаторчик включим,
подсохните, - покряхтывая, он выкатил масляный обогреватель из-за видавшей
виды китайской ширмы, прикрывавшей уголок отдыха-столик, электрочайник,
коробочки со сладостями; генерал был известный сладкоежка. Воткнул
штепсель в розетку. - Чайку не хотите ли?
- Благодарю, Иван Вольфович, я так наобедался у князя Ираклия, что
теперь два дня ни есть ни пить не смогу. Давайте уж лучше к делу.
- Ай, славно, ай, мальчики мои молодцы! Хоть денек успели урвать.
Какая жалость, что князь Ираклий так рано в отставку вышел!
- Ему в грузинском парламенте дел хватает.
- Да уж представляю... Тепло там?
- Тепло, Иван Вольфович.
- Цветет?
- Ох, цветет!
Он горестно вздохнул, уселся не за стол, а в кресло напротив меня.
Закинул ногу на ногу, немилосердно дергая левую бакенбардину так, что она
едва не доставала до эполета. В черное, полуприкрытое тяжелыми гардинами
окно лупил дождь.
- К делу, говорите... Страшное дело, батенька Александр Львович,
страшное... Уж и не знаю, как начать.
Я ждал. От радиатора начало помаленьку сочиться пахнущее пылью тепло.
- В восемь сорок три вылетел цесаревич с Тюратама. С ним секретарь,
профессор Корчагин, знали вы его...
- Не близко. Консультировался дважды.