"Святослав Юрьевич Рыбас. Два товарища" - читать интересную книгу автора

Хомичев и я были в одной школьной компании. С годами нас развело в
стороны, иногда встречались на улице, но дальше обычных вопросов о делах и
семье не углублялись. Мы оба испытывали неловкость из-за того, что
переменились, что перестали быть беспомощными юнцами и что уже не нуждались
в поддержке друг друга.
Жизнь Хомичева протекала на моих глазах, а перед его гибелью мы провели
вместе целый вечер, - многое я о нем знал. Он развелся с Леной, во второй
раз женился, но тосковал по дочери и первой жене.
- Она вышла замуж? - спросил я, словно это могло иметь какое-то
значение.
- Нет, - ответил Хомичев, усмехнувшись. - Я здорово ошибся,
Бураковский. Вот сейчас пойду в горы, а когда вернусь, может, расскажу тебе
о наших общих знакомых.
Он повел группу новичков-альпинистов, но обратно его привезли в
железном ящике. На простое тренировочное восхождение он пошел без каски.
Сорвавшийся камень попал ему в голову и опрокинул в пропасть.
Я бывал в разных передрягах и знаю, как профессионал относится к
обеспечению безопасности. Поэтому смерть мастера спорта по альпинизму Володи
Хомичева показалась мне странной.
И я восстановил события одного дня, который, по-видимому, надо считать
начальным во всей истории гибели моего товарища.


* * *

Сидели в машине в том порядке, в каком их словно рассадила
субординация: на заднем сиденье помощник районного прокурора Пушнин и майор
Беличенко, а впереди - молодой Хомичев, ему и приходилось вертеть шеей,
оглядываться.
- С малолетними - только пряником! - сказал Беличенко. - Кнутом мы
загоним болячку внутрь, а потом неизвестно когда пружина сорвется, и мы
имеем - что? Сами знаете что.
Майор был низкорослый, широкоплечий, с огромными кистями рук.
- Откуда у молодых работников это представление о мягких законах? -
спросил Пушнин, имея в виду Хомичева.
Хомичев отвернулся.
Майор вздохнул. Наверное, ему не хотелось поддерживать помощника
прокурора и критиковать своего сослуживца. Беличенко было уже за сорок, и
тридцатилетний Пушнин казался ему почти таким же зеленым, как и
двадцатишестилетний Хомичев.
- Возможности законотворчества весьма невелики, - сказал Пушнин.
Хомичев не утерпел, повернулся.
- В прошлом году у нас было семь дел о приписках в строительстве и
промышленности, - азартно вымолвил он. - Можно было посадить сорок
очковтирателей, а посадили всего двух. И то - сроки ниже минимальных!
- Ну закон-то тут не виноват, - уклончиво ответил Пушнин.
- А вы говорите! - закончил Хомичев.
Навалившись боком на спинку, он ждал ответа.
- Delenda est Carthago*, - улыбнулся Пушнин майору.