"Святослав Юрьевич Рыбас. Два товарища" - читать интересную книгу автора

______________
* Карфаген должен быта разрушен (лат.).

Хомичев стал хмуро смотреть вперед на зеленеющие поля озимой пшеницы.
- Володя у нас один из лучших работников, - примирительно заметил
Беличенко и рассказал, как Хомичев раскрыл дело о краже пятидесяти восьми
тысяч рублен из колхозной кассы. В его голосе звучали просительные нотки.
Ехали в колонию для несовершеннолетних, где Хомичеву предстояло допросить
одного парня, к которому неожиданно потянулась нить из нового следствия.
Утром Хомичев и Пушнин были настроены дружески; Пушнин весело сообщил, что
уже успел пробежать трусцой три километра, отвел дочку в детсад и написал
страницу статьи для юридического журнала. Он был поджарый, с рыжеватыми
вьющимися волосами. И выше Хомичева на полголовы.

"А я уж давненько спортом не занимался, - вздохнул тогда Хомичев. - У
нас по средам в восемнадцать ноль-ноль физподготовка - бассейн, зал, корты.
Но куда там сходить! Кто пойдет, на того косятся, как на лодыря".
"Это дико! - ответил Пушнин. - Кому нужен вялый сыщик? Я бы на месте
вашего начальника обязал всех заниматься спортом!"
Потом неожиданно Хомичев начал придираться к Пушнину.
Беличенко все пытался смягчить Хомичева и расхваливал его, как умел. Он
вспомнил и послевоенный ОББ, отдел борьбы с бандитизмом, где работал отец
Хомичева, засады, перестрелки, и то, что еще в школе Хомичев стал заниматься
альпинизмом, что в армии стал мастером спорта, что заочно учится. И жена у
Володи обаятельна, и дочурка смышленая.
- Слушай, - переходя на "ты", сказал Пушнин и тронул Хомичева за плечо.
- Обычно дети оперативников воспитываются среди уличной шпаны. Какая-то
странная закономерность! Ты ведь тоже?
- А ты? - повернулся Хомичев.
Сильные прямые губы Пушнина улыбались.
- И я, - кивнул он. - Уголовная романтика... Андреич, мы оба могли бы
стать вашими подшефными, - сказал он Беличенко. - Страшно представить, как
легко было переступить грань.
Но по его спокойному доброжелательному тону было видно, что ему ничуть
не страшно.
- А я стащил у бати тэтэ, - оживился Хомичев. - Засунул под рубаху. А
уже вечер, идет по улице бабка, я на нее пушку: "Руки вверх!" Она как огреет
меня сумкой!
- Сумкой? - спросил Пушнин. - Ну и дальше?
- Убежал.
Постепенно настроение у всех выровнялось, пошли рассказы из
следственной практики. Беличенко закрыл глаза и сквозь дрему улыбался.
Проехали поселок Тополиный. В окна налетело тополиного пуха. Листья
деревьев лоснились, на шоссе лежали полосы яркого света и тени.
Хомичев еще не бывал в колониях, ждал встречи с любопытством и
смущением. Он не знал, как относиться к малолетним преступникам.

Их встретил начальник колонии, пожилой полковник с жестким, как
показалось Хомичеву, лицом. В окно кабинета была видна верхняя, проволочная
часть забора, сквозившая черной сеткой на фоне неба. Светло-серые глаза